– Конечно, помню. Мы смотрели с тобой этот мультик раз десять, если не больше. Он тебе еще не надоел?
– Как может надоесть то, что нравится? Он мне никогда не надоест. Я всегда буду его смотреть! Да-да, всегда!
– Молодец, смотри мультики. Все лучше, чем дедушкины боевики из видеосалона.
– Мне нравится боевики… И как его… блин… мам, я забыла, как зовут…
– Не блин, а оладушка! – исправила ее мамы. И они обе засмеялись.
– Ооо! Я вспомнила! – воскликнула она. – Я люблю фильмы с Арнольдом Швашиннегером.
– Как, как? – искренне смеясь, спросила Мария.
– Арнольд Швашиннегер, – повторила Вика. – А почему ты надо мной смеешься?
– Прости, моя дорогая, – извинилась Мария. – Просто ты так смешно обзываешь актера, что мне трудно не смеяться. Его зовут Шварценеггер, а не Швашиннегер.
– Ой, точно, мамочка! – Она засмеялась. – Я немножко перепутала. У меня получился какой-то Фаршснегер!
Люди, которые невольно стали соучастниками данного разговора скромно улыбались, а некоторые даже засмеялись.
– Мам, мам, скорее смотри сюда! Я сейчас видела, как в лес забежала лисица! – закричала Вика.
– Прости, но я никого не вижу, – сказала мама, когда стала смотреть на дорогу, вблизи которой возвышался густой и непроницаемый лес.
– Жаль, что не успела. Я тоже плохо разглядела. Но ничего скоро и так посмотрю на лисицу, когда мы с дедушкой пойдем в зоопарк. Это будет здорово!
– Не сомневаюсь. Большие у вас планы с дедикой на следующие выходные, ты не заметила?
– С дедушкой, – исправила маму Вика. – Я уже давно так его не называю. Только иногда. Когда я так говорю, он отчего-то не злится на меня, а радуется и смеется. Почему ему нравится, когда его я неправильно называю? Или он уже к дедики привык?
– Наверное, привык, – предположила Мария. – Ты целый год так дедушку называла. А потом вдруг выросла, научилась хорошо говорить и перестала так его величать.
***
Виктория и Мария лежали в постели.
– Уже девять часов вечера… пора спатеньки, – сказала Мария сладким, нежным материнским голосом.
– Мне так хорошо с тобой, мамочка. – Вика чмокнула маму. – Даже спать не хочется.
– А мне с тобой.
Мария поцеловала дочурку в горячий лобик.
– Мам, почитаешь мне сказку перед сном?
– Какую?
– Про Василису Прекрасную! – воскликнула Виктория и захлопала в ладоши.
– Ну, хорошо…
– Ура!
– Тише, тише, не кричи так громко, а то сон может убежать в сказочную страну «Бессонницы».
– Почему?
– Потому что Его Величество Сон не любит суеты, шума и криков. Ты разве не знала?
– Нет, – отвечала Виктория уже шепотом, оглядываясь по сторонам. – А он сейчас рядом с нами? Он невидим? Он добрый?
– Добрый и невидимый. Он приходит только тогда, когда ты закрываешь глазки, погружаясь в мир сновидений.
– Мам, а что он делает, колдует?
– Можно и так сказать. Он – Волшебник!
– Вау! Он, наверное, с седой бородой, длинными-предлинными волосами, со смешными носиком-картошкой, добрыми глазиками, пухлыми щечками и большим животиком. Эх… Мам, а можно мне на него взглянуть, хотя бы на секундочку? Ну, пожалуйста, мам!?
– К сожалению, нельзя.
– Почему? – расстроено спросила дочь.
– Я бы с удовольствием показала его тебе, моя роднулечка, да вот только я сама его не вижу.
– Так нечестно! Его Величество Сон не должен скрываться! Дед Мороз же не скрывается от людей и всем-всем дарит счастье. Почему, мам, он не хочет показаться?
– Не знаю, Виктория, и не могу знать. Я знаю одно, что сейчас моя дочь задает слишком много вопросов, чтобы оттянуть время до сна, тем самым заставляя Его Величество Сна нервничать и переживать. Ты ведь не хочешь, чтобы он от тебя убежал прочь, как убегает от плохих девочек?
– Нет, мамочка! Не хочу, не хочу! Пускай остается, останови его! Я ведь хорошая, я не хочу быть плохой.
– Тогда быстренько ложись под теплое одеяло, ложи голову на подушку и слушай сказку о Василисе Прекрасной. – Виктория нырнула под одеяло и озорно смеясь, вынырнула из него. – Теперь глазки закрывай и слушай. Готова?
– Да, мамочка.
Улыбка Ангела, подумала про себя Мария.
– В некотором царстве, в некотором государстве…
Через несколько минут Виктория уже тихо сопела, прижимая к себе большого плюшевого мишку.
Мария закрыла книжку, положила на комод, укрыла одеялом дочь, поцеловала, включила ночник и вышла из комнаты.
Она чувствовала, как ее тело переполняется от счастья, от гордости и от любви к этому дивному созданию, к дочери.