– А ты не можешь стать человеком?
– К сожалению, мне никогда не стать человеком. По крайней мере, так говорит отец. А он всегда говорит только правду. Однажды он мне сказал, чтобы я выбросил эти ненужные мысли о подлых людишках и больше не смел думать об этом бреде, потому что я рожден для другого. – Виктория хотела спросить у него, для чего он рожден, но в последний момент передумала. – Я, честно говоря, сам не знаю, для чего рожден. Но мне кажется не для того, чтобы нести добро людям.
– Почему ты так решил? – поинтересовалась Виктория.
– Мой дом не так прекрасен, как ваш или любой другой дом на этой планете. Ты бы видела мои обои и мебель, от которых у меня дрожь по телу. Никак не могу к ним привыкнуть. Ты бы знала какое я испытывают облегчение, когда мне позволяют посетить этот чудесный и милый дом. Я в нем чувствую себя хорошо и уютно. Он дарит счастье, нежели страх и отвращение. Отец говорит, что я не от мира сего и постоянно меня бьет за то, что я ослушиваюсь его и не пугаю…
Домовой смолк.
– Пугать? Какого пугать?
– Тебя и твоих родителей.
– Зачем?
– Моя домашняя работа на лето – напугать вас, чтобы вы боялись этого дома. Но я не могу этого сделать.
– Этому вас учат в школе?
– Да. И еще мой отец, – ответил Домовой.
– А он что, тоже пугает людей? – спросила она.
– Да. Наверное. Я не знаю. Он мне никогда не говорит, куда уходит по ночам. Но приходит он всегда ранним утром с улыбкой на лице и уставший, как сторожевая собака. Иногда я вижу кровь на его руках, на теле (в эти дни он особо весел и добр ко мне). Но я не смею его спрашивать об этом. Он всегда говорит одно и то же, что со временем я стану, как он, и тогда узнаю все правду о его великих делах. Мол, пока я слишком мал для таких дел и должен заучивать огромные тома, состоящие из всякой нудной ерунды.
– Ужас какой-то! Но ведь ты не злой и не коварный, а добрый и скромный. Ты ведь не причинишь вред моей семье и мне?
– Нет.
– Обещаешь?
– Обещаю! Честно-причестно!
– Спасибо. А что скажет тебе отец, когда узнает, что ты не выполнил его задание?
– Возьмет плеть и начнет хлестать по спине, пока не побежит кровь, – сказал он и всхлипнул.
– И ради других ты будешь терпеть боль?
– Да, – без колебания ответил Домовой.
– А еще говоришь мне, что твое предназначение – делать больно людям. Нехорошие Домовые обижают семьи, а хорошие помогают им обрести счастье. Так?
– Наверное.
– Значит, ты хороший, – заключила Вика. И спросила. – А что если он тебя заставит?
– Не заставит. А если будет, то я сбегу из дому и помру где-нибудь в дороге к черному океану.
– И все ради нашей семьи?
– Я влюблен в вашу семью. Признаюсь честно, я сегодня даже всплакнул, когда увидел, как вы под дождем, стоя босиком в лужах, кружились в странном, но красивом танце, не скрывая своей радости. Я даже на секунду тебе позавидовал Вика, что у тебя есть такие добрые родители, которые тебя любят. И мне тоже захотелось с вами потанцевать.
– Так почему ты исчез? А вдруг у моей мамы тоже есть этот дар – видеть Домовых? – предположила Виктория. – Поверь мне, она не отказалась бы с тобой потанцевать. Она вообще мечтает с тобой познакомиться!
– У нее этого дара нет, так как она уже взрослая, – сказал он. – Жаль, я бы с удовольствием бы с ней познакомился, но …
– И что, что взрослая? – перебила его возмущенная Вика. – Не понимаю? Если у меня есть дар, значит, и у нее должен быть! Какая разница сколько лет человеку?
– Большая. Нам с тобой проще поверить во что-то такое нереальное, фантастическое, чем взрослым. Ты же сама знаешь, что они не чему не верят! Не верят в чудеса! И вообще я спрятался не от нее, а от тебя, Вика.
– Неужели ты думал, что из-за такой глупости я не буду с тобой дружить?