– Я тоже соскучилась, – выдавила из себя Виктория и зарыдала, прикоснувшись к его бородатой, теплой щеке.
Домовой по-мужски держался и не показывал своих сентиментальных чувств; только его душа рыдала. Он гладил ее шелковистые волосы.
– Виктория, мы ведь спим?
– Конечно. В реальности нет такого совершенного неба, таких розовых облаков, такой девственной поляны одуванчиков, таких больших пчел и таких огромных улей. В реальности – нет тебя. Ты не со мной. Ты где-то далеко, отчего мне кажется, что ты не существуешь. Словно, ты, Домовой, все эти годы был для меня лишь детской фантазией, которая внезапно испарилась и которая больше не желает возвращаться.
– Не говори так, Вика. Я рядом. Я ближе, чем ты думаешь. Я прошел через тысячу городов в поисках чего-то прекрасного на островах забвения. Четыре года странствий, боли, отчаяния, одиночества и душевной пустоты. Кромешного ада. Но я продолжаю идти и не остановлюсь, пока силы не оставят меня. А знаешь почему? Потому что я все еще люблю тебя. И моя любовь, указывает мне мой нелегкий путь. Я его пройду. Верь мне, я смогу все преодолеть ради того, чтобы быть с тобой рядом, Виктория. Обнимать и целовать тебя там, где реальность, где жизнь, где счастье, где мой островок незыблемого счастья. Ты ведь меня еще не разлюбила?
– О чем ты таком говоришь? – возмутилась Вика. – Я люблю тебя еще сильнее, если такое возможно.
Молчание. Виктория спросила:
– Прошло четыре года… сколько еще пройдет, прежде чем мы вновь сольемся в сладком поцелуе?
– Я не знаю. Но я точно знаю, что моя вера сильна. Я готов бороться за свое счастье еще столько же, если придется. Ты ведь меня будешь ждать?
– Да, – уверенно ответила Вика. – Только…
– Что «только»?
– Ничего.
– Ты с кем-то встречаешься? – догадался он. – Скажи мне, я все пойму.
– Нет… сказать по правде, я испытываю некие чувства к Антону… но они со времен пройдут. Обязательно. Не волнуйся. Я буду тебя ждать столько, сколько придется.
Молчание. Домовой посмотрел в ее сверкающие глаза. Он сказал:
– Виктория… Виктория, а что, если я вернусь через сто, двести лет, когда ты уже умрешь? – Вика что-то хотела сказать, но Домовой прислонил указательный пальчик к ее пухлым губам. – Тише, милая. Ничего не говори. Просто открой ему свое сердце, он хороший парень и достоин твоей любви. Я говорил тебе в письме, что все пойму. Главное, помни меня и люби так же сильно, как любишь сейчас. Как друга, как родного человека. Мне больше ничего не надо.
– Но я…
– Тише. Молчи. – Он поцеловал ее. – Ты знаешь, что я прав. Знаешь…
– Я люблю тебя. И всегда буду любить, – сказала она и крепко-крепко обняла его за шею.
– А я тебя.
Его дыхание стало холодным. Она посмотрела на него, он исчезал на глазах.
– Прошу тебя, не уходи от меня. Побудь еще со мной. Еще минутку.
– Извини. – Он держал ее за руки. – Ты тоже исчезаешь. Посмотри на свои руки.
– О боже! – воскликнула Вика.
– Мы просыпаемся. Сон подходит к концу. Как жаль, что он не может быть вечным. Здесь так красиво. А как пахнет!
– Да, жаль. Обещай, что будешь чаще мне сниться! Я вижу только твое лицо!
– Я… обещаю. Я вернусь. Мы еще поболтаем. Я хочу задать тебе тысячу вопросов. Прощай! – голос Домового тонул в пурпуровом небе.
Домовой исчез.
Виктория открыла глаза. Повернулась на бок, убедилась, что в собственной комнате. Часы тихо тикали
Она встала с кровати, выпила стакан воды, снова легла, посмотрела через окно на беззвездное небо и прошептала:
– Возвращайся скорее. Я жду тебя.
Она вытерла слезы, обняла плюшевого мишку и снова уснула.
Глава 4
Домовой проснулся весь в поту. Он открыл глаза. Перед глазами простиралась пустота и безликая темнота. Он стоял на самом краешке скалистого обрыва. Обернулся. Посади него выстроились плотной цепочкой маленькие девочки и смотрели невинными, доброжелательными глазами. Домовой повернулся обратно. Теперь он внимательно смотрел в бездонную пропасть, по поверхности которой летали призраки Виктории и Антона. Они, взявшись за руки, громко смеялись, шутили, целовались, признаваясь друг другу в любви; они были двумя голубками, которых окрыляла любовь. Домовой с замиранием сердца следил за призраками. В его глазах стояли одновременно и отчаяние, и боль, и ярость, и непонимание. Он не хотел мириться с тем, что возможно они, Антон с Викторией, будут вместе. Он хотел любить только ее и никого кроме нее. В его голове витали вопросы – «А что если Антону удаться завоевать ее сердце? Что тогда?». И тут же возникали ответы – «Тогда ты потеряешь Вику навсегда, даже если и вернешься с островов забвения».