Из института Виктория вышла уже в полвосьмого вчера.
Осенние сумерки сгущаться. Через мутную дымку облаков выглянула луна. Моросило. Дул холодный ветер. Виктория посмотрела на чарующее вечернее небо, потом на светофор. Загорелся зеленый. Она перешла дорогу и завернула во двор, решив срезать путь. Во дворе четырех пятиэтажных домов, было темно и зловеще. Горел лишь один фонарь, освещая маленький клочок земли желтым светом. На этом клочке стояли трое молодых людей; они пили пиво и оглушительно орали на весь двор, о чем-то споря. Виктория хотела возвратиться обратно, но передумала, решив незаметно проскочить. Незаметно не получилось. Один возбужденный юноша лет семнадцати-восемнадцати, увидев, что по улице вышагивает длинноногая красавица, не удержался от соблазна и прокричал:
– Эй, малышка, не хочешь присоединиться к нам?
Виктория ничего не ответила и пошла дальше, цокая каблуками об асфальт.
– Ты что меня не слышала? Играешь роль недотроги? Мне это нравится!
– Болван, отстань от нее! – сказал второй и потянул его за плечо. – Пускай себе идет! Такая, как она, даже не даст тебе понюхать.
Двое заржали, как обезумевшие кони, хватаясь за живот. Третий насупился, разозлился, швырнув бутылку пива об асфальт. Шум разбитого стекла пронесся по всему двору. Виктория вздрогнула. По телу пробежали мурашки. Она ускорила шаг. Она ругала себя за то, что проигнорировала свою интуицию.
– Ты че совсем ополоумел, болван? Ты че творишь! Хрен я тебе больше пиво куплю!
– А не че! Кто я, по-твоему, чертовая падаль, которой не даст это овца? Если я захочу, если я пожелаю, то мне любая даст!
– Ты перебухал, болван! Заткнись, пока соседи ментов не вызвали! Иди лучше подрачи!
Снова воцарился гогот.
– Да пошли вы, уроды! – заругался он. – Спорим на ящик пива, что я ее сейчас догоню, и она мне даст, как миленькая. А потом еще добавки попросит.
– Ага, как же, попросит она!
– Не веришь?
– Нет.
– Я тоже, – буркнул другой. Он был в стельку пьян, еле держался на ногах.
Виктория услышала их разговор и побежала, что было сил.
– Кажется, Дон Жуан, она от тебя убегает!
– Эй, сучка, ты куда?! Я еще с тобой не поговорил! Остановись! Если догоню, то хуже будет! – Виктория продолжала бежать. – Ну ладно!
– Угомонись!
– Нет! – заорал парень и побежал за Викторией.
Виктория чувствовала его приближение, его прерывистое дыхание, рокочущий голос зверя, его тяжелые шаги, его злобу и ненависть, его неодолимое желание догнать свою жертву и свершить то, что он считал необходимым в данной ситуации.
Боль в правом боку была невыносимой, но Виктория не сдавалась. Она не могла допустить, чтобы с ней это случилось дважды, она просто не выдержала бы ни физически, ни духовно, ни морально. Это было свыше ее сил и способностей.
Кто-то коснулся ее плеча. Или ей это показалась?
На секунду у нее возникло мимолетное желание повернуть голову и взглянуть в глаза юного насильника, но она решила не рисковать.
Глухой удар. Шлепок. Крики боли, смещались со словесной бранью.
Виктория остановилась. Развернулась. Парень лежал в дождевой луже и не мог подняться. Вика увидела, что его ладышка сделала оборот на сто восемьдесят градусов. Она улыбнулась и подошла к нему. Вдалеке бежали остальные собутыльники.
– Что больно? – спросила она, подойдя к нему.
– Нет щекотно, твою мать!
– Что же ты хотел со мной сделать, а?
– Я хотел тебя трахнул, сучка!
От этих ужасных слов по ее телу пробежал ледяной ветерок.
Вика подошла к нему вплотную и с размаху ударила кулаком по его физиономии. Попала в нос. Хлынула алая кровь. Он взревел от боли.
От удара ее кисть заныла.
Викторию смеялась и плакала одновременно. Ее еще больше затрясло. Она развернулась и скрылась в темном проулке.
Зайдя в комнату, она облокотилась спиной к двери и зарыдала, закрыв лицо дрожащими руками, на которых остались следы чужой запекшейся крови.
Через час Виктория успокоилась, умылась, переоделась и зашла в гости к Катерине, которой сразу же рассказала о случившемся. Катерина пришла в такой ужас, что на некоторое время потеряла дар речи.
Потом, когда Виктория зарыдала, она пришла в себя и как хорошая подруга, заключила Вику в теплые, почти родные объятия и успокаивала, как могла. Отчасти ей это удалось. Виктория перестала плакать.
– Ужас! Что это за напасть-то такая!? – возмущалась Катерина. – Как будто кто-то навел на тебя порчу и теперь ты притягиваешь к себе всяких отбросов общества.
– Сама не понимаю, как я так умудряюсь, – тихо сказала Виктория и добавила. – Знаешь, что самое ужасное в этой ситуации? Я снова ощутила себя беспомощной и никчемной жертвой в лапах зверя. Я словно вернулась в прошлое.