– Отойди! – закричала она.
Виктория отпустила ее. Катерина ударила по ее щеке и убежала прочь, зарыдав. Ошарашенная Виктория от случившегося, села на пол, не понимая, почему и за что ее наказала лучшая подруга, которая поверила в бредни мошенника – в хитроумный план Григория.
– Что за херня тут творится! – воскликнул сонный Антон, когда зашел в спальню. – Виктория, ты чего разлеглась на полу? Что тут вас творится? Почему Катерина вся в слезах выбежала на улицу?
Он присел на корточки, обнял Викторию.
– Что случилась, любимая?
Вика не ответила. Она откинула его руку.
– Ты что?
Она встала. И кинулась на старосту. Ударила его по щеке, выпустив ногти. Григорий опешил; по щеке побежала кровь. Потом она вцепилась одной рукой в его волосы, а другой – стала истошно бить, куда попало. Когда она ударила его по голове хрупкими казанками, он вскрикнул от боли. Антон ловко оттащил Вику от Григория и попросил успокоиться.
Но Виктория не хотел успокаиваться, и ударила Антона, который не хотел ее отпускать. От неожиданного удара в область паха, Антон выпустил Викторию, которая побежала за Катериной, пока не случилось непоправимое.
Вика бежала за ней по лесу, вдыхая и выдыхая морозный осенний воздух. Яркая луна, выглянувшая из-за серо-пепельных облаков, осветила пышные кроны вечнозеленых сосен; пожелтевшую траву; лесные невидимые тропы; два силуэта, бегущих в вечерних платьях. Нагнав Катерину, Виктория схватила ее за руку и попыталась остановить. Но неудачно. Они обе упали на землю, испачкав платья в перегное и смоле.
Катерина снова ударила по лицу Викторию.
– Не подходи ко мне! Я ударю тебя снова!
– Пожалуйста, ударяй столько, сколько тебе угодно! – самоотверженно сказала Виктория. – Хоть до смерти избей! Я буду терпеть, но руку твою не отпущу. Я – твоя подруга и я не позволю тебе совершать глупостей.
– Оставь меня! Я хочу побыть одна! Ты – предала меня! Предала! Ты мне не подруга!
Катерина попыталась вырваться. Тщетно. Виктория вцепилась в ее руку мертвой хваткой.
– Я не отпущу. И я все еще твоя подруга! И всегда ей буду! Ты слышишь меня – всегда! Повторить? ВСЕГДА!
Катерина ударила ее по лицу. Снова и снова. Потом зарыдала, упал наземь. Спросила:
– За что?
– Ты успокоилась?
– За что?
– Посмотри в мои глаза. – Катерина послушалась. – Видишь в них боль – боль от того, что моя подруга, оказывается, не доверяет мне. Боль от того, что ты наивно поверила тем, кто надругался над тобой. Боль от того, что я не в силах была остановить то, что произошло, хотя мое сердце подсказывало, что что-то не так, что что-то произойдет плохое. Боль от того, что я сама тебя толкнула в пропасть, в злобные лапы Валеры, не подумав о последствиях. – Виктория обняла ее, прильнув к лицу; она плакала, но продолжала говорить. –Посмотри на меня. Посмотри. Разве я смогла бы пойти на это? Вспомни все наши чудесные встречи в стенах общаги, прогулки по паркам, по городу, бессонные ночи, когда мы рассказывали друг другу разные истории из жизни. Вспомни, все самое хорошо. Вспомни, все самое плохое. Вспомнила? Я – да. Когда мы были вместе, не было ни зла, ни боли, ни призрения, ни зависти, ни других человеческих пороков. Нам всегда было хорошо вместе! – Виктория поцеловала ее в щеку. – Я люблю тебя! Люблю! Люблю!
– Я…
– Скажи, что любишь меня. Ты все поймешь. Тебе станет легче.
– Я люблю тебя, – сквозь рыдания сказала Катерина. – Прости-прости меня! Я не знаю, о чем думать. Это правда не твой голос на пленке?
– Правда-правда. Я н…
Через несколько минут к ним прибежал встревоженный Антон и сказал, что пленка была поддельная. Трусливый и подлый Григорий признался ему, когда он его припер к стенке.
– Прости меня, – снова извинилась Катерина.
– Ты не знала. Главное, что ты мне поверила.
– Надо возвращаться в дом, – сказал Антон. – Жуть, какой холод! Наверное, минус. Мы все продрогнем.
– Надо. Как ты, Катерина, справишься?
– Да. Я – сильная. Сильнее, чем они думают.
– Я знаю. Знаю, – сказала Виктория и обняла сначала ее, а потом Антона.
Они пошли обратно в дом…
Глава 15
Безликая поступь в пелене облаков. Надвигающиеся волны холодного воздуха. Мимолетная легкость. Ощущение пустоты, безразмерности, покоя. Нет больше ограничений, преград, многовековых ответвлений, разлагающих территории на разные континенты. Теперь оно – пространство, расщеплено на невидимые атомы. Теперь целая Вселенная погружена в невидимые сети возможностей и ограничений, бесчестия и счастья, добра и зла, любви и ненависти, жизни и смерти.
Он открыл глаза. Подумал, что умер. Улыбнулся.