– Сильные спазмы по ночам. Часто тошнит. Особенно после еды.
– Что говорит доктор?
– Говорит, что это «вполне нормально». Утверждает, что со временем боли в животе пройдут. Мы склоны ему верить.
– Как я могу не переживать? Мать есть мать. Просто не понимаю, почему она перестала со мной советоваться, делиться секретами.
– Она просто не хочет, чтобы вы лишний раз за нее волновались. Она делает это из-за благих побуждений.
– Я понимаю, но…
– Она выросла, дорогая, – вмешался Константин. – Она женщина. Мать. У нее должны быть свои секреты, которым не обязательно знать другим.
– И о чем вы тут шушукаетесь? – спросила Виктория, когда зашла в гостиную.
– Да вот… ээ… все с твоим отцом не можем поверить, что через несколько месяцев станем бабушкой и дедушкой.
– Вы не рады?
– Ты шутишь? – воскликнул Константин. – Мы с мамой безумно рады!
– Безумно, – добавила Мария. И улыбнулась дочери.
– Ты чего так долго, любимая?
– Дети играют моим мочевым пузырем, – сострила она.
Все засмеялись.
– Ты нам, наконец, покажешь снимки или нет?
– Ах, да. Кончено.
Они вчетвером начали рассматривать снимки. Константин, глядя на изображения, говорил: «Какая мордашка! Милашка! Это мой внук! Внучка! О боже, разве это не чудо?».
– А где, кстати, у нас Василий? – спросила Виктория, положив обратно снимки в сумочку.
– Гуляет, негодный мальчишка! Обещал, что придет ровно в восемь вечера.
– Кто-то недавно утверждал, что я еще зануда. – Константин обнял Марию. – Ты чего ругаешься? Пускай парень погуляет. Думаешь, охота ему тут с нами сидеть?
– Сегодня он мог бы придти вовремя! Все-таки семейный вечер. А ты его еще и выгораживаешь.
– Сейчас придет. Не волнуйся.
– Раз не идет, видимо не так сильно соскучился по сестре, – предположила Вика.
– Соскучился. Каждый день о тебе говорит. Но поверь, он ни за что не признается в этом. Возраст такой.
– Ничего не возраст, – возразила Мария. – Он просто влюбился.
– И возраст. И влюбился. Все в кучу, дорогая. Ураганная смесь.
– Постойте, постойте. Что? Мой брат влюбился?
Это новость не на шутку взволновала и удивила Викторию.
– Да, – ответила Мария. – Он, правда, нам с папой ничего не говорит. Все отнекивается. Но это не скроешь. Он весь сияет. Так и глядишь, взлетит от счастья.
– Когда мама прибиралась, она случайно наткнулась в его столе на любовные письма, открытки, безделушки виде сердца, – добавил Константин.
– И на свидания он ходит?
– Наверное. Тут мы бессильны. Может только предполагать.
– Его футбольные тренировки стали длиннее на час, а, то и два.
– Тут определенно таиться секрет, – сказал Антон.
– Который он мне обязательно расскажет, – уверенно сказала Вика.
– Думаешь, он тебе расскажет?
– Еще бы! Я знаю один метод, который точно выведет его на чистую воду.
Через пять минут пришел Василий. Весь в снегу. Красный. Потный.
Он со всеми поздоровался и обнял Викторию, сказав:
– Привет, сестренка. Как дела? Скоро я стану дядей?
– Через семь месяцев, если верить врачам.
– Еще долго. Значит, можно спокойно наслаждаться остатками молодости.
– Почему? Тебе всего шестнадцать?
– Ну, я же стану дядей, как-никак. Взрослым.
– Ой, прости, а я и не поняла.
– Ты где так долго пропадал, Василий? – грозно спросила Мария. – Кто мне обещал, что будет дома в восемь вечера, как штык?
– Мам, прости. Мы с Семкой так заигрались, что потеряли ход времени.
– И во что вы играли, скажи на милость?
– Мы строили снежные туннели. Как в далеком детстве, – улыбнулся Вася. – Ну все я побежал раздеваться. А то жарко, однако!
Он убежал в свою комнату. Виктория пошла за ним.
Когда Виктория зашла в комнату Василия, она удивилась, как она (комната) преобразилась – или точнее сказать, изменилась – за последние два года. Ни одного пластмассового солдатика, ни одной машинки, ни одного супергероя или супермонстра на полках стенки вишневого цвета, ни одного детского плаката на дверях (диснеевские персонажи сменились на кумиров современных боевиков: «быстрый» Джонсон-Скала, «перевозчик» Стетхем, «неудержимый» Сталлоне, «мастера снов» Ди Каприо, «Шерлок Холмс» Дауни). Ни одной мягкой игрушки на кровати или на полу. Ничего, что выдавало бы его благополучное детство, ушедшее туда, откуда нет возврата; туда, где нет входа. Все изменилось. Он стал взрослее. На смену одним игрушкам пришли другие, только более взрослые. На полу, в левом дальнем углу, лежали пара гантель, облицованных резиной и одна гиря на шестнадцать килограмм, покрашенная в темно зеленый цвет. На кровати лежала книга в мягком переплете, повествующая о том, как быстро и эффективно накачать пресс за восемь недель. На полках – художественные книги (преимущественно фантастика), рядом – школьные потрепанные учебники с тетрадями. А также бессчетное количество дисков с фильмами, миниатюрные модели машин и кораблей, собранные самостоятельно в дни одиночества, как он сам однажды выразился.