– Да что ты слушаешь этих парней. Все они одинаковые. Говорят одно, а делают все по-другому. Так что ты не отчаивайся, а лучше перед сном загадай желание, чтобы он явился к тебе во сне или наяву.
– Думаешь, я не загадывала? Да тысячу раз. И самое отвратительное во всем этом, что он ни разу мне не приснился. Ни разу! Как будто специально хочет, чтобы я мучилась.
– Сегодня присниться. Обещаю.
– Откуда ты знаешь? А хотя… какая разница. А если не присниться, что тогда?
– Тогда… тогда… я придумала! – вскликнула Ирина. – Тогда я тебе куплю самый большой и сладкий торт. Но если он тебе приснится, тогда ты мне покупаешь торт. Договорились?
– Если он мне и приснится, ты что думаешь, я тебе скажу правду?
– Ха. Конечно, скажешь. Ты же врать-то не умеешь. Так что я нисколько в тебе не сомневаюсь.
– Ну и зря. Я та еще штучка.
– Ты-то, ДА! Мордочки колотишь всяким мегерам в общественных туалетах, соперниц сбиваешь с ног на баскетбольных играх, на учителей кричишь, лучших подруг жестоко обижаешь, летаешь каждую ночь в другие миры и ко всему этому соблазняешь парней другой расы. Точно дикая штучка!
Они засмеялись.
Ей снилось, как она с Домовым качается на огромных качелях, задевая пятками воздушные облака. Домовой был еще совсем крохой, не больше семи лет. Он радовался и смеялся, хватая руками пористые облака и сдувая их с ладони, словно пену. Когда им надоели воздушные качели, Домовой предложил побегать и попрыгать на облаках. Виктория согласилась. Они перепрыгивали с одного мягкого облачка на другое, поднимаясь все выше и выше, смеясь все громче и громче. Рядом с ними летали птицы, ангелы с белыми крылышками и с нимбами поверх кудрявых голов, бабочки и светлячки. Все они танцевали и смеялись, кружась в воздухе. Но потом облака стали редеть, а позже и вовсе исчезли. И тогда он предложил ей прыгнуть воду и поплескаться в морских глубинах. Она испугалась и воспротивилась, сказав, что лучше прыгать на облаках, нежели прыгать в воду с высоты птичьего полета. Он не хотел ее слушать, взял за руку и спрыгнул с облачка, потянув ее за собой. Погрузившись в воду, она не почувствовала ничего, кроме легкого покалывания, хотя думала, что разобьется на смерть. Вынырнув из глубин разбушевавшегося моря, она поняла, что никто ее не держит за руку. Она запаниковала и стала искать его в неизведанных глубинах океана, спрашивая у акул, русалок, дельфинов, китов, косяков рыб, даже у разговаривающих рифов и водорослей, но никто не видел Домового. Когда она уже практически отчаялась, сев на серую глыбу, возле затонувшего судна, к ней сзади кто-то прикоснулся. Она обернулась и увидела его. К ее большому удивлению, он был уже крепким и красивым юношей, а она прекрасной девушкой.
Открыв глаза, Виктория увидела, что на ее кровати сидит Домовой и смотрит на нее. Она спросила:
– Это сон?
– Нет, Виктория, это не сон, – ответил Домовой. – Все, что ты сейчас видишь, все происходит наяву.
– Но это невозможно. – Она снова протерла ладонями глаза, Домовой не исчез. Вика, чтобы удостовериться в том, что это реальность прикоснулась пальчиками к его лицу и почувствовала жар. Сначала опешила, но потом поцеловала его. Сладость, горячее дыхание, дрожь. Это было наяву. – Ты и правда здесь! – вскрикнула она и крепко-крепко обняла его, чтобы больше не отпускать.
– Да, милая подруга, яздесь. Как же я по тебе соскучился…
Они лежали на кровати, взявшись за руки, и с наслаждением, с неким благоговением смотрели друг на друга, любовались и бессильно пытались противостоять чувствам.
Виктория все еще не могла поверить, что с ней лежит Домовой, смотрит на нее, держит ее за руку. Ей казалось, что это только приторно-сладкая сказка, упоительный сон волшебства, мир грез, воплотившийся за пеленой реальности.
– Я сейчас смотрю на тебя и не могу поверить в то, что ты сейчас со мной, – сказала Виктория и прижалась к нему еще ближе. – Как же я хочу, чтобы этот сон наяву длился целую вечность, чтобы мы всю жизнь так лежали, друг напротив друга, смотрели в любящие глаза и наслаждались тишиной лунной ночи. Это волшебно!
– Жаль, что наша с тобой сказка будет длиться не так долго, как вечность, – грустно промолвил Домовой. – А всего два часа. Больше нельзя. После этого снова расставание.
– Почему тебя отпустили всего на два часа? И почему тебя вообще отпустили? Не подумай, что я не рада тебя видеть.
– Лучшим ученикам дают такую возможность: отправиться домой на некоторое время, отдохнуть и пообщаться в кругу семьи. А моя семья – это ты.
– Ты стал лучшим учеником?
– Ага.
– Я знала, что ты всем им покажешь и справишься с любой трудностью. – Молчание. – Когда тебя не было рядом, я придумала, наверное, тысячу вопросов. Но сейчас, когда ты здесь, я обо всем забыла, о чем хотела спросить. Как учеба в колледже, трудно, тяжело? Завел новых друзей? Чему тебя учат, добру или злу? Чем занимаешь в свободное время? Расскажи мне обо всем, что случилось с тобой за эти три долгих месяца. Я хочу знать – все!