Тамир удивленно вскидывает бровь при виде меня в вип комнате. К мужикам уже присоединились шлюхи. Да тут целый публичный дом!
Не хочу входить с моей малышкой на руках к ним. Киваю Тамиру выйти и жду его на площадке.
Брат вальяжно и медленно выходит. Но оглядывая мое разбитое лицо, начинает торопиться и хмурится.
- Брат, что случилось? Никогда не поверю, что эта крошка тебя так отделала. И чего она в отключке?- Тамир разглядывает нас в полном шоке. Черные брови вопросительно сводит к переносице.
- Не она, а те. Прибирешь. Мы уезжаем,- говорю коротко и громко, что б он понял каждое слово. Тамир оборачивается к соседней випке, из которой торчат ноги одного из нападавших.
Я уже не жду, что он скажет. Тороплюсь свалить со своей девочкой из этого гадюшника. Она здесь явно не уместна, будто ее светлая душа может запятнаться окружающей грязью.
Я вынес Викторию на улицу. Мимо охранников фэйс-контроля. Никто не посмел мне преградить дорогу. Здесь все знают, что связываться со мной опасно для жизни.
Подошел к своему джипу, перехватил ее одной рукой и открыл заднюю дверь. Бережно уложил на заднее сиденье. Быстро поправил платье, обнажившее ее худенькие ножки в чулках и яркую белую подвязку на бедре. Заскрежетал зубами, так захотелось оттянуть эту кружевную резинку. Но я не буду, самоконтроль, мое все!
Беззащитный ангел!
Она сейчас кажется такой невинной. Угораздило же ее попасть мне на глаза. Теперь у нее нет другого пути, как стать моей навсегда. Я своего никогда не упущу. Буду асфальт зубами жрать, но ее не отдам.
Аккуратно поправил ее ноги, чтоб не прищемить дверью. Затем обошел машину и сел за руль. Направил зеркало заднего вида на нее.
Спит.
Такая милая.
Медленно тронулся и поехал, боясь разбудить ее. Раньше я не задумывался о том каково это, заботиться о ком то кроме себя. Но эта малышка уникальна. Вызвала в дремлющем хищнике восхищение, нежность.
Я усмехнулся, вспомнив ее полностью голой и раскрытой передо мной. А какая она сексуальная, когда кончает.
Красиво.
Феерично.
Не долго думая, повез ее в свою квартиру. Номер в отеле для шалав, ей туда путь заказан. Даже не представляю ее на отельной кровати. Мерзко от самого себя.
Мы подъехали к люксовой многоэтажке. Я заглушил мотор. Обернулся, снова посмотрел на Викторию. До сих пор не могу поверить, что она не мираж в пустыне.
Вышел и бережно достал ее из салона. Она чуть пошевелилась, недовольно хмыкнув. Я не удержался, легонько поцеловал мягкие сжатые губы.
Восторг.
Прошел в мраморный светлый холл, мимо консьержа. Подошел к лифтам.
Мы доехали до моего пентхауса и я ловко открыл дверь. Виктория такая невесомая, что даже дыхание не сбилось. Я то привык тягать штанги по сто пятьдесят килограмм, а в девчонке меньше пятидесяти. Я могу ей разве что кисти рук качать.
Прошел пустой коридор, не снимая обуви. Зашел в спальню и положил ее на застеленную белую кровать.
Теперь здесь ее место. На моей кровати и в моем сердце.
Вика с трудом вздохнула. Надо снять платье. Я медлил. А если сорвусь, снова увидев ее голой. Наброшусь и возьму спящей. Я ведь так не хочу.
Достал из шкафа простынь. Зажмурившись, кое как стянул платье. Дожился, блядь, боюсь взглянуть на девчонку без одежды. Настолько крепко засела она во мне. В крови. В каждой клетке.
Поспешно накрыл ее белой простыней.
Глянул на очертания соблазнительной фигурки. Сжал кружевное платье в руках, и поднес его к лицу. Понюхал. Втянул ее аромат жадно, как голодный зверь, аж башка закружилась.
Помедлил и пошел в душ. Я весь в запекшейся крови и мокром поте. Так к ней ложиться нельзя. Быстро принял прохладный душ и переодел белье. Пошел к ней.
Так волнительно спать рядом с этой куколкой.
Осторожно залез к ней под простынь. Скользнул рукой по нежной коже живота, стараясь не коснуться груди или трусиков. Но член не проведешь. От ее боизости восстал и требует разбудить ее, взять немедленно. Кровь застучала в висках. С ней так нельзя, я чувствую. Точно знаю. Путь к постели будет долгим и нежным, чтоб не сломать, не порвать ее. Но я готов ждать хоть вечность. Только бы была рядом и не боялась меня.
Сон не шел. Я крутился и смотрел в потолок. Пришлось убрать от Виктории свои лапы. Пытка слишком сильная. Нервное возбуждение и шум в ушах не давали расслабиться.
Я задумался. Муторошная тревога холодными когтями рвала сознание. Куча вопросов роились в моей голове.