— Элякёён! Наша Войтто всё помнит! — восторженно воскликнула Кизили.
— Да, я теперь всех вспомнила, — кивнула Вика. — Вот только…
— Что? — спросила снова посерьезневшая Кизили.
— Ну, извини, если скажу что-то не так… — Вика задумалась, как бы выразиться поделикатнее. — Наверное, не говори ребятам, пусть это будет между нами, девочками… Но вот скажи… боги и наука?..
— А, вот ты о чем! — Кизили снова заулыбалась, хотя и более сдержанно, чем обычно. — Видишь ли, наши боги это так просто и естественно! У нас каждый общается с ними сам, без всяких помощников и посредников. Так было и в те времена, когда наши предки строили величественные храмы. Их двери были всегда открыты, и каждый мог зайти туда в любое время чтобы поговорить с любимым иштенйумал. Там никто не работал постоянно, за чистотой и порядком следили местные жители по очереди. Наши боги — это, ну… часть природы, что ли. Вот, например, выйдешь на поверхность днем — увидишь как Пейве плывет по небу, как в реке играет Ахти. Конечно, мы знаем, что Пейве — это звезда четвертой величины, а Ахти — это H2O. Но ведь нельзя сказать, что они мертвые, что это только химия и физика без души. Разумеется, они живые, и они сильнее нас, пускай даже мы и вооружены наукой. А значит, это существа более высокого класса, чем мы. И если не обижать их, то и они будут к нам добры — в чем-то помогут, что-то посоветуют. Словом, наши боги для нас — как старшие друзья, ну, как учителя, например. Ведь любимый учитель — это не тот друг, с которым можно шалить, дурачиться — с ним есть некоторая дистанция из-за почтения, из-за его опыта и разницы в возрасте. Но все-таки это добрый, симпатичный тебе человек. Вот так же и наши боги. Ты бы спросила у Ладвапунга, он поэт, лучше такие вещи объяснить может. Говорят, наши предки все были поэтами, вот и ощущали мир таким, сплошь одушевленным.
— Ладно, я все поняла, — тепло улыбнулась Вика. — Пожалуй, так и должно быть.
И она в самом деле вспомнила каждого из этих богов, вспомнила, как добры они были к ней в прошлой жизни, как помогали везде, где могли успеть. Она почувствовала их дыхание и встретилась взглядом с их добрыми и мудрыми глазами.
Поклонившись изображениям иштенйумалад, девчонки вышли из комнаты и направились в конюшню, где, как оказалось, жили пять лошадей — как раз на весь отряд. Кизили снова зарылась лицом в гриву Луча, но теперь уже ненадолго, и тут же поспешила в свой медотсек, служивший так же и биологической лабораторией. Вика же осталась чистить коней. Раньше, у Петра Леонидовича эта работа казалась ей нудной, но необходимой, а теперь, когда она знала, что здешние лошади реально понимают все ее слова, подобное занятие стало даже увлекательным. Вика разговорилась с конями, ей пришло в голову попросить их показать жестами и намеками свои имена. И, судя по их согласным кивкам, всё угадала правильно.
Она уже почти заканчивала работу, как вдруг тишину разорвал резкий сигнал сирены. Вика бросила скребницу и выскочила в коридор. Кизили, оказавшаяся уже там, молча махнула ей рукой — мол, бежим в главную лабораторию.
Когда они оказались там, все парни уже столпились перед монитором.
— Что случилось? — выкрикнула Вика.
— Проникновение врага в одном из сельских секторов, — пояснил Лепотауко, не отрываясь от экрана. — Все консоумольцы, находящиеся поблизости, должны срочно приступить к обороне.
— А какой сектор-то? — спросила Кизили.
— Так… программист подвигал курсором. — Восемнадцатый.
— Далековато, но все равно территория нашего отряда, — пояснил Сарвет.
— Отряд! По коням! — скомандовала Кизили. И тут же, обернувшись к Вике, поправилась: — Ой, наверное, теперь должна ты командовать!
— Да я же еще ничего не знаю, а ребята привыкли, что ты консорг, — возразила Вика. — Кстати, где моя перевязь?
— Ну, я так больше не могу, мы все перезабыли! — Кизили хлопнула себя по лбу. — Ту перевязь можешь оставить себе на память, а для боев мы сберегли вот это!
Она открыла железную дверцу в стене и вытащила оттуда тяжелый длинный меч в твердых ножнах. Он был совсем простым, без всяких украшений, но от него так и веяло какой-то древней силой. И еще он был очень светлым, так и сверкал в свете лучей, словно зеркало. И, перехватив немой Викин вопрос, Кизили поспешно ответила:
— Да, это тот самый, твой родной, кровный меч!
— А почему он светится? — спросила Вика.
— Так это вся сберегающая сталь светится, — объяснила консорг. — Ее так и называют — светлой.
Вика поспешно опоясалась, а парни уже успели это сделать и теперь поспешили в конюшню. Девчонки вскоре догнали их и взлетели в седло. Кизили нажала какую-то кнопку на стене, и та отъехала в сторону, пропуская сразу всех пятерых всадников.
В широком общем коридоре было уже людно, и лошадно тоже. Множество молодых парней и девчонок, а так же более взрослых людей, спешило на зов о помощи. При этом, никакой суматохи не было — видимо, подобная ситуация уже не раз отрабатывалась на учениях, а может, и не только на учениях. Кто-то узнал Вику, и по строю всадников прокатилось уже знакомое:
— Войтто! Кугу нейтсют Войтто!
К собственному удивлению, Вика уже не чувствовала себя посторонней в этом строю. Да, теперь, после всего услышанного вчера, она стала частью этого живого организма, этого удивительного народа, несмотря ни на что хранившего заветы предков и всецело преданного науке.
Она окинула взглядом лица своих ближайших товарищей. Кизили вся обратилась в движение — ее явно влекло в бой не только стремление спасти соплеменников, но и что-то еще. Лепотауко прикусил нижнюю губу и оставался столь же задумчивым, как и обычно — видимо, не мог ни на миг забыть о своей недописанной программе. Ладвапунг шевелил губами и свободной от уздечки рукой перебирал невидимые струны. Значит, песню сочиняет. Неужели про нее, то есть, про Войтто? И лишь Сарвет оставался внешне спокойным, как будто не хотел растрачивать энергию заранее. Кстати, только теперь девочка заметила, что на поясе у великана висит не меч, а огромная цельнометаллическая палица с длинными шипами. Перехватив ее взгляд, он пояснил:
— А, это специальная комиссия решила. Подсчитали все параметры моей фигуры и мускулатуры, и решили, что для меня такое оружие будет эффективнее. Мечом я, конечно, владею, но вот эта сыянуй мне и вправду больше нравится.
Вскоре коридор закончился, и Вика увидела совершенно неожиданную картину. Перед нею открылось бескрайнее поле, такое обширное, как будто оно находилось на поверхности. Потолок размещался довольно высоко, и его можно было вполне принять за настоящее небо, если бы не сразу несколько неподвижных искусственных солнц. А Вика уже знала, что настоящая звезда над Хонкой самая обычная, не двойная. По-видимому, сейчас шла посевная, поскольку поле оставалось еще, практически голым и не было видно ни одной машины. Зато виднелось множество испуганных людей и даже детей, удиравших от какой-то непонятной, разноцветной массы. Завидев всадников, крестьяне радостно зашумели, однако до спасения было еще далеко — враг двигался слишком быстро и, кажется, уже кого-то настиг.
И тут Вика поняла, что все всадники, весь стихийно возникший строй смотрит сейчас на нее. Ну да, все столько веков ждали деву Войтто, что теперь ожидают от нее сплошных побед. А значит, остается лишь действовать со всей решительностью.
— Тьетейскирйаллисуус! — древний боевой клич, как будто сам собою, вырвался из ее горла.
Она выхватила из ножен свой заветный меч, и он как будто ожил в ее руке. О нет, в этом не было никакой магии. Просто Вике показалось, что кровь в ее жилах не поворачивает обратно, достигнув конца руки, а уходит еще дальше, в клинок, и лишь от самого острия возвращается к сердцу. Конечно, меч был самым обычным для любого другого человека во вселенной, но она буквально почувствовала родство с ним.
Боевой клич, повторенный множеством глоток, покатился над полем, и весь строй всадников ринулся вперед.
Когда до врага оставалось метров десять, Вика, наконец-то смогла толком разглядеть его. На сей раз это были не воины, и даже вообще не человекоподобные существа.