А может быть, дождаться, пока папа вернется из командировки, и вместе махнуть на Хонку? Втроем — он, она, и Луч? Чего, собственно, терять в этом мире? Родня у них с папой есть, но, все сильнее и сильнее отдаляется с каждым годом, погрязая в многочисленных внуках и дачах. Теперь доводится их увидеть лишь пару раз в году, когда они вместе посещают могилы предков. Школьные друзья у Вики не то, чтобы не разлей вода, среди них нет ни одного такого, какие появились у нее в боях за Хонку, так что, переживут, надо лишь не исчезать так внезапно, как сейчас, а сказать им, что она уезжает далеко… да вот хотя бы, участвовать в конных спектаклях в Германии. Петр Леонидович… ну, тот уже все знает и поймет, учиться у него теперь нечему, а навещать старика периодически будет можно. А уж что касается вещей — книг и прочего, то Вика не сомневалась, что друзья помогут ей перетащить буквально все до последней бумажки и даже соорудят в подземном городе полную копию земной квартиры. Ведь для девы Войтто хонкийцы готовы на всё. Сама Вика будет жить в отряде, станет разрабатывать планы атаки на оставшиеся крепости ихмевалтов, а для папы, конечно, найдется работа в городской прессе. Пожалуй, там даже издадут его книги, которые он всю жизнь писал в стол, да еще и настоящим, стотысячным тиражом, а не таким мизерным, какие пошли в современной несчастной России. Хонкийцам его романы должны понравиться — ведь их героини очень похожи на Войтто. Правда, папа, в отличие от нее, абсолютный землянин, а значит, не вспомнит хонкийский язык вот так вот разом, как она, но живя среди носителей, любой язык выучить недолго. Так что, терять тут особо нечего. Хотя, остается еще любимый вид за окном, но к нынешнему моменту от него уцелело меньше половины — всё загадили проклятущие новостройки. Из безумно близких сердцу пятиэтажек, таких же, как их собственная, остались на виду лишь две, так что, тут уже мало о чем остается грустить. Словом, все это надо как следует обдумать…
Когда она переступила порог своей по-прежнему пустовавшей квартиры, телефон так и разрывался. Девочка едва успела обтереть об коврик свои консоумольские сапоги, и подхватив трубку, бухнулась в кресло.
— Вика? Живая! Наконец-то! — раздался в трубке голос ее одноклассника Коли Тургенева. — А мы тут уже все с ума сходим, договорились все пацаны звонить по очереди, а тебя все нет и нет.
— Ну а чего? — вздохнула девочка устало. — Меня же все равно из школы выгнали.
— Вот! — торжествующе воскликнул Коля. — Шастаешь где-то, и не знаешь, что Людмилу тоже выгнали!
— Куинка омети? — ляпнула Вика по привычке на хонкийском языке.
— Что-что? — изумился парень.
— Я говорю, как это? — поправилась Вика.
— Да вот так! — радостно откликнулся Коля. — Воронкина, ну, Маргошкиного папашу, арестовали, у них в хоромах обыски идут. А Людмила, оказывается, тоже как-то там замешена была. Ее брать не стали, но из школы тут же поперли. Теперь у нас новый директор — Татьяна Николаевна Симонова, добрейшей души человек. Мы объяснили ей про тебя, и она просила, чтобы ты срочно вернулась. Хотя… вроде бы, прогулы на этой неделе засчитывать не будут — типа, ты невинно пострадавшая.
— Вот это да! — у Вики от таких новостей голова шла кругом. — Спасибо тебе. И всем ребятам спасибо. Кстати, скажи-ка, что задали на завтра…
Положив трубку, она долго не могла прийти в себя. Что же получается? Победа в чужом мире привела к восстановлению справедливости здесь? Или это просто совпадение? А, впрочем, какая разница? Вика знала, что нужно всегда бороться за правое дело, и не собиралась отступать от своего принципа.
Она пошла переодеться с дороги, а после уткнулась в учебники — ведь Вика-победитель была просто обязана предстать в обновленной школе во всеоружии. За уроками она просидела допоздна, так, что заснула за столом — ведь победа над колдунами не означала, что алгебра станет даваться ей легче — а когда проснулась, то уже пора было вовсю бежать. Поэтому девочка не стала копаться в сумке, отыскивая свою обычную одежду, а вновь натянула форму консоумольцев. Только значок, подумав, отцепила — еще будут соваться с ненужными расспросами.
Когда Вика вошла в свой класс, мальчишки просто устроили ей овацию. А она, как всегда, пожав всем руки, примостилась на своем обычном месте — первой парте у окна. Как вдруг, прямо перед нею выросла делегация девчонок.
— Послушай, Криво… э, то есть, Вика, дай списать домашку… — робко произнесла одна из них.
— А, держите, — кивнула Вика, протянув им тетрадь, и только потом спохватилась. — А что это вы ко мне? Как же ваша "королева"?
— Да ты что, она же вон — вся не в себе! Ревет целыми днями, уроков не делает…
Вика уже не слушая их, выскочила из-за парты. Маргошку она узнала не сразу. Та сидела на своем месте в каком-то старом сереньком платьице до пят — бабушкином, что ли — а ее лицо без всякой косметики, стало совершенно непривычным, даже, пожалуй, человеческим. Вот разве что, глаза покраснели от беспрерывных слез, да губы все еще оставались распухшими после Викиного кулака.
Не обращая внимания на удивленный гул, Вика выхватила свою тетрадь у девчонок, приблизилась к Маргошке и протянула ей.
— А… — та вскинулась ошарашено. — Тебе чего? Торжествуешь победу?
— Вот еще, — сказала Вика без всякой злобы. — Держи, списывай, потом остальным дашь.
— Но…
— Списывай-списывай, — перебила ее Вика. — И не благодари. Учти, что ты мне по-прежнему совсем не нравишься, и я вовсе не простила тебя за те слова. Но ты моя одноклассница, и я никогда не брошу товарища в беде.
— Все равно спасибо, — всхлипнула Маргошка. — Только зачем мне списывать? Все погибло. Я теперь никому не нужна. Я больше не королева, девчонки от меня отвернулись. И никто из парней не пойдет со мной на выпускной, никто не пригласит на танец…
— Ладно, если хочешь, я с тобой потанцую, — усмехнулась Вика. — Прискачу на белом коне и приглашу…
— Да… — протянула Маргошка, окидывая ее взглядом — У тебя и впрямь теперь прикид шикарный, хотя и не вечернее платье. Только… все равно для меня все кончено. Не буду я больше учиться.
— Но ты же шла на золотую медаль, вот и не сдавайся! — воскликнула Вика.
— Да какая медаль! — всхлипнула несчастная. — Теперь мне все учителя твердят, что и аттестата-то не дадут, хотя бы я в лепешку расшиблась.
— Чего-чего? — искренне изумилась Вика. — Ты же отличница по справедливости, тебе оценки не завышали.
— Ну и что? — вздохнула Маргошка. — Кого это теперь волнует?
Вот оно — всколыхнулось в душе у Вики. То самое, неизбывное зло, которое обязательно да высунется после любой победы. Сейчас бы самое время праздновать — торжествует справедливость, торжествует закон, друзья-мальчишки рады за нее… Но кто-то снова плачет, у кого-то снова беда. И на этот раз Вика приложит все силы, чтобы горя во вселенной стало меньше. Конечно, Маргошка оскорбила ее, и оскорбление это забудется еще неизвестно когда, но теперь уже с ней поступают несправедливо, и так дело оставлять нельзя.
— А ну-ка вставай! — Вика схватила Маргошку за руку и вытащила из-за парты. — Идем к директору!
— Зачем? — не поняла та.
— Ну, как зачем, — покачала головой Вика. — Говорят, она справедливая. А я помогу ей разобраться, если она еще всех тонкостей не знает.
И Вика решительно повлекла бывшую "королеву" в коридор, хотя уже прозвенел звонок.
КОНЕЦ КНИГИ
Больше книг на сайте — Knigoed.net