* * *
После того, как Йолла отдохнул, хозяин пещеры заявил, что поможет ему добраться до Гавани. Йолла очутился на твёрдом и неудобном плече Трама, и когда горный карлик шагнул вниз, Йолла подумал, будто земля качнулась и ушла куда-то. Как водопад со скалы, неслись они, не замечая трещин и пропастей. Если бы я был человеком, сказал себе Йолла, я бы умер со страху. Но я — Йолла, и это очень хорошо!
А в Гавани его ждал корабль. Потрёпанный ужасным штормом, "Скользящий" выглядел неважно — ведь у Рогаса не было времени как следует заняться ремонтом. Грот-мачту так и не поставили, а боцман клялся, что если это сито, вдруг отчего-нибудь лишённое волшебной силы, опустится на воду, то... лучше команде заранее отращивать себе жабры и плавники.
Удивительно, думал Йолла, что команда и Рогас не обижены на нас за то, что мы исчезли с корабля в самый опасный момент. Однако Рогас всё объяснил:
— Мы повидали много, и поняли, что ветра взбесились именно из-за вас. Едва вас не стало, корабль очутился в полнейшем штиле над этакой чудесненькой зелёненькой долиной. Одно скверно — там не оказалось подходящей древесины для ремонта. Мы денёк приходили в себя, а потом потихоньку взяли курс на Эльдевус. Ясное дело, застань нас по пути ещё один, хотя бы и маленький ураганчик, от "Скользящего" осталась бы сейчас разве что пара неплохих летающих плотов.
— Но что вы делаете в Гавани?
— Как — "что?" — настал черёд удивляться капитану. — Разве ты отправишься в Лес не на "Скользящем"?!
— Я... — И тут Йолла не нашёл, что сказать.
— Знаешь, — Рогас задумчиво осмотрел свою, только что набитую табаком трубку. Что-то не понравилось в ней капитану, и он, вытряхнув табак на парапет, потянулся за кисетом. — Есть какая-то сила... Одни называют её Богом, другие — дьяволом, третьи ещё как-то... Я не силён в философиях, но я скажу тебе одно — а поймёшь ты это или нет — как угодно, ведь ты не рождён человеком... Так вот, у нас, там, откуда мы пришли, из-за края света, как говорят... у нас много размышляют про чудеса, про Бога и про всякое такое... Да только любой человек с соображающей башкой рано или поздно должен был понимать — ничего этого нет. Брехня попов, сказки для детишек и полоумных старух. И все мы, втайне мечтая о несбыточном, на самом-то деле не сомневались — там нет ничего. Мы все сгниём, и ничего — ничего! — не будет иметь значения, цены. Мы готовили себя к осознанию этого, и когда смерть вставала бок о бок с нами, мы умели не думать о ней, потому что нет ничего бессмысленней — думать о смерти, когда она близко. Нет, Йолла, мы думали о жизни. О том, что она получилась не такой уж плохой.
А потом... потом появилась та сила, что бросила нас сюда. И мы увидели чудеса. Не рай, нет... Рай — это глупость. Рай и ад — у каждого внутри, никто тебе не даст рая, если ты не найдёшь его сам. Помочь, помешать — могут... Да, так вот — увидели чудеса. И мы обрели... не бессмертие. Мы обрели свободу. Свободу распоряжаться жизнью. Брать её столько, сколько можем унести. И эта свобода, Йолла, открыла нам новое чувство. Каждый из нас... Оно глубоко, оно внутри, и мы не очень-то сумеем сказать о нём. Это не преданность, не любовь, нет... Я не знаю. Но мы пойдём за этой силой, открывшей для нас миры, куда угодно. В бездну или в небеса. — Он помолчал — и закончил, совсем другим тоном. — Да, а ты тут толкуешь мне, что старому Рогасу пора на покой!..
* * *
Димка не помнил, как случился этот переход. Как тьма стала просто густою мглой, а мгла — туманом, а туман был уже самым обычным, под ногами захрустели камешки, затем появились травинки, и белые, и жёлтые цветы. Димке вспомнилась песенка про эдельвейсы, которую пела какая-то американская девочка, конечно, он не знал, как называются эти цветы, но для себя Димка решил считать их эдельвейсами.
Я буду ждать тебя внизу, сказал ему Альви. Где-нибудь там... Мне нужно пока оставаться призраком, чтобы ЭТО не скоро меня нашло.
Потом подул ветер, и Димка понял, что ветер прилетел с моря. Он распахнул туман, Димка на минуту зажмурился от яркого света, но впереди было не море, а огромная, зелёная долина. Несколько дорог, обсаженных деревьями, сходились в ней со всех сторон. Зелёные изгороди и сады, над которыми кружили стайки птиц, ручьи и речушки, и маленькие домики повсюду, домики, как в книжке про маленьких сказочных человечков — под яркими крышами, круглые и с башенками, и похожие на пни, и на хоббичьи смиалы. Димка улыбнулся, подумав, как, должно быть, интересно там, внизу, и пошёл, почти запрыгал вниз, раскидывая руки, чтобы лучше чувствовать ветер.