Рыцарский турнир. Разукрашенные ложи полны нарядных дам и кавалеров. На арене – схватка всадников, закованных в латы.
Принц Оранский входит в одну из лож.
Альба (удивленно). Что это, принц! Вы не участвуете в турнире? Я-то думал, что вы там! (Указывает в сторону палатки участников.)
Вильгельм. Я нездоров!
Альба (покачивая головой). Молодежь!
На арене.
Герольд. В следующем поединке сразятся Генрих, король Франции, и сир Джон Монтгомери, английский рыцарь!
Зрители наблюдают за поединком. Монтгомери наносит удар копьем.
Король падает на землю.
В ложах. Все в замешательстве. Многие повскакали с мест. Крики – «Как! – Нет! – Не может быть! – Великий Боже!» Всеобщая сумятица нарастает. Слышны рыдания. Ложи пустеют. Принц Оранский уходит последним.
Глава первая
1. Всадник на белом коне выезжает на дорогу, ведущую к укрепленному городу. Ему навстречу во весь опор несутся четверо всадников. Один из них (Людвиг Нассау) опережает других.
Людвиг (размахивая шляпой). Благородные графы Нассау приветствуют принца Оранского у стен его доброго города Бреды!
Два других благородных графа – мальчики четырнадцати и двенадцати лет – подъезжают к ним. С криком «Сдавайтесь, принц!» они вскарабкиваются на его коня, целуют принца, виснут у него на шее.
Вильгельм. Не так-то это просто!
Схватив старшего поперек туловища, он перебрасывает его на другую лошадь. Младший так и остается сидеть позади него, прижавшись к его спине. Последним подъезжает граф Иоганн.
Иоганн. Как я счастлив, что наконец вижу тебя, Виллем! Что мы все вместе видим тебя!
Братья идут по каменной террасе замка. Впереди – Вильгельм и Людвиг, за ними – Иоганн с двумя мальчиками.
Людвиг. Все возмущены до предела! Ни о чем другом уже не говорят! По-моему, надо переходить к решительным действиям. Не станем же мы спокойно смотреть, как инквизиция врывается в дома беззащитных и тащит их на костер! Мы никогда этого не допустим!
Вильгельм. Кто – мы?
Людвиг. То есть как? Все порядочные люди! Все, у кого в груди благородное сердце!
Вильгельм. И много ты уже набрал таких сердец?
Людвиг. Все мои друзья, ваша светлость, полностью разделяют мои взгляды!
Вильгельм. А как вы собираетесь воздействовать на тех, кто не разделяет ваших взглядов?
Трое старших братьев располагаются в большой комнате.
Людвиг. Прежде всего, Виллем, я хотел бы узнать, что собираешься делать ты. Конечно, этот дьявол Гранвелла забрал всю власть в свои когти – но когда в Государственном совете сидят такие люди, как ты и Эгмонт! Всем же ясно, что вы так просто ему не сдадитесь!
Ведь для вас инквизиция – это просто личное оскорбление! Собственно, как и для каждого фламандца!
Вильгельм. Видишь ли, мой мальчик, так как я поставлен штатгальтером трех провинций, а также занимаю другие государственные должности, то я считаю своим первейшим долгом поддерживать законы этой страны, освященные временем и обычаем. Решение правительства учредить новые епархии – или же, по сути дела, ввести повсеместную инквизицию, – противоречит этим законам.
Людвиг. Оно прежде всего противоречит законам человечности!
Вильгельм. А ты мог бы кому-нибудь объяснить, что такое человечность, Людвиг?
Людвиг. Ну, это…
Вильгельм. И не пытайся! Те, кто это знает, ни в каких объяснениях не нуждаются! А вот для тех, кто нуждается, существуют законы, записанные на пергаменте.
Вот, все всполошились, когда увидели инквизицию у своих дверей! Еще бы! При этой системе никто не уверен в своей безопасности. – Инквизиция не знает правых, ей нужны только виноватые, а чтобы их число не уменьшалось, у нее есть много способов.
Что и говорить, когда из-за случайно брошенного слова, взгляда можно попасть на костер, то жизнь становится невыносимой! А как быть, когда туда попадают за доказанные преступления – за веру?
Преследования еретиков ведутся десятки лет, хотя этим прямо нарушается конституция, особенно хартии Брабанта и Голландии. Конечно, в провинциях не идет такая бойня, как в Турнэ, но тоже нет-нет да и сожгут кого-нибудь живьем! А как бьются при этом благородные сердца?
Людвиг. Виллем, ты говоришь это мне? Ты знаешь меня с детства! (Сжимает кулаки.) Да когда я вижу, как обижают слабых, я просто не знаю, что я готов сделать!