Вернувшись в мае 1565 г., Эгмонт высказал соображение, что, вероятно, в скором времени можно будет ожидать некоторого послабления. Но принц, напротив, считал, что король останется непреклонным, и когда в ноябре 1565 г. стали известны его пресловутые письма из леса в Сеговии, оказалось, что Оранский был прав. Все осталось по-прежнему, преследования еретиков продолжались, и правительнице запретили созывать Генеральные штаты. Таков приказ короля.
В это время в стране возросло недовольство. Оппозиция приобрела революционный характер. В связи с этим дворянству пришлось пойти на компромисс. Оранский настаивал на прямом и абсолютном неповиновении королевским приказам: только так, считал он, сопротивление достигнет цели. Те же, кто до этого сдержанно и нерешительно поддерживали оппозицию: герцог Эршо, сеньоры Берлеймона, Нуакарма и др., — теперь еще больше отдалились от Оранского и его друзей. Так как исчезли все препятствия в виде придерживающихся закона политических кругов, принц и его приверженцы попали под влияние повстанческих элементов, которые в конце 1565 г. сосредоточились вокруг «дворян». Остается открытым вопрос, сам ли принц выбрал этот радикальный курс, хотя известно, что преданный ему брат Людвиг, охваченный революционными идеями, разъезжал по стране, вербуя сторонников.
Оранский тоже не бездействовал: он зондировал почву в Германии и у гугенотов, часто принимал посетителей из этой страны и вел многочисленные переговоры с германскими дворянами в Виане, в замке своего друга Бредероде, кстати, кальвиниста. Для принца вопрос о возможной военной помощи из империи был первостепенным.
Из кругов кальвинистов вышли теперь активнейшие борцы. И так как в период созревания протестантства в Нидерландах маленький человек, как, впрочем, и большинство дворян, не понимал тонких различий в вероисповеданиях, многие приверженцы революционного «евангелистского» течения вступили в ряды радикальных кальвинистов. Даже Людвиг Нассау, воспитанный в духе дилленбургского лютеранства, попал под влияние кальвинистского учения и поддерживал отношения преимущественно с кальвинистскими теологами и дворянами. Бредероде, Николас Гам, Марникс Сент-Альдегонде, сеньор Кулемберга были близкими друзьями Людвига Нассау. Так как между братьями царило полное доверие и единодушие, Оранский точно знал, что происходит в кальвинистских кругах. Если принц в Государственном совете и делал вид, что удивлен определенными событиями, то только для того, чтобы ввести в заблуждение своих противников. В беседах ведущих кальвинистов с Людвигом Нассау всегда отводилось место союзу с заграницей против королевской политики.
Принц стал сторонником политики «худшего»: если король хочет ужесточить меры, пусть так и будет, тогда восстание неизбежно. Но сам он отказывался от всякого участия в бесчеловечном гонении на еретиков. В начале 1566 г. принц сложил с себя все официальные полномочия и объяснил свое поведение в подробном письме к правительнице, указав, что там, где он является наместником, никогда не будет никакой Инквизиции; как истинному христианину она ему отвратительна. Вильгельм также сообщил Маргарите, что страна обнищала, пограничные кордоны с Данией являются причиной нехватки зерна, поэтому сейчас не время создавать напряженность. Принц остался на своем посту — так пожелала Маргарита Пармская, — но отказался претворять в жизнь религиозные указы на подвластных ему территориях. Оранский являлся примером для других дворян, поэтому его заклеймили как зачинщика мятежа. Теперь даже если бы он захотел, то не смог бы затормозить развитие сопротивления, тем более что его брат занимал ведущее положение среди кальвинистов.
Оранский знал, что происходит в кругах революционно настроенных дворян. В конце 1565 г. дворяне договорились выразить протест — дело, известное как «Дворянское соглашение». Принц хотя и не участвовал в этом мероприятии, но послал брата Людвига в Германию, чтобы собрать там деньги, необходимые для набора войск… что, собственно, входило также и в планы дворян-кальвинистов.
Это указывает на то, что принц тоже рассматривает возможность вооруженного восстания. Но как государственный деятель он пытался идти путем взаимопонимания и переговоров и остерегался затруднить возможное взаимопонимание открытым одобрением крайних позиций (своего брата!).
Примечательно, что все встречи, организованные Оранским после апреля 1567 г., были подготовлены еще в 1565 г. по поручению или с согласия принца Людвигом Нассау. Теперь переговоры велись в его замке Бреда с участием его нидерландских друзей, брата и германских офицеров. Обсуждалась возможность привлечь империю и императора к действиям по смягчению позиции Филиппа.