А монах все упорствовал:
— Сеньор, поймите правильно. Герцог не желает проливать кровь воинов ни с нашей, ни с вашей стороны. Он считает, пусть лучше сам Господь рассудит ваш спор, ибо он знает — вы прекрасно владеете и копьем, и мечом, и вдобавок вы моложе!
Наконец, Гарольд, выйдя из себя, обратил глаза к небу и воскликнул:
— Ладно же! Пускай Всевышний рассудит нас по справедливости, но только не в поединке, ибо это опять такая же хитрая ловушка, как тогда в Байе!
Итак, все было сказано и предопределено. Отныне уже ничто не могло остановить ход судьбы. Летописцы могут воскликнуть: «Англия, что поведаем мы твоим потомкам? Что ты потеряла своего короля и оказалась в руках чужеземца? Что сынам твоим выпала жалкая доля — они погибли в жестокой битве и лишились своего наследия?» Нет, не в Байе была решена участь английского народа, а во время беседы Гарольда с монахом Виталом из Феканского аббатства. Смущение и отказ Гарольда ясно говорили: он осознал, что не прав, но пойти на попятную уже не мог. Это было выше его сил!
Глава XVI НАКАНУНЕ БИТВЫ
Итак, никакие уговоры и увещевания не повлияли на Гарольда. До сей поры герцог Вильгельм уважал своего соперника. Но после того, как тот отказался сразиться в открытом состязании, дабы уберечь тысячи воинов от погибели, а народы от неисчислимых бед, он стал относиться к своему противнику, как к презренному ничтожеству. Тогда-то он и решил прибегнуть к последней уловке, намереваясь посеять раздор в стане врага. Вильгельм, разумеется, никогда не пошел бы на крайний шаг, будь Гарольд благоразумнее. Вскоре англичане узнали, что Папа отлучил от церкви узурпатора и присных его. Нашлись сеньоры, которые засомневались:
— Если мы возьмем в руки оружие, те из нас, кто погибнет, будут прокляты навеки!
Их трусливые опасения тут же подхватили другие:
— Указ Папы освобождает нас от обязательств перед Гарольдом. И ежели мы откажемся сражаться, значит, мы не только не пойдем против Церкви, а, наоборот, поступим так, как угодно ей.
И вот придворная знать, богатые землевладельцы и видные военачальники собрались вместе и принялись спорить.
У Гарольда появились недоброжелатели, о чем его немедленно оповестили. И тогда он решил действовать напролом — ему больше ничего не оставалось делать. Я уже говорил, красноречия Гарольду было не занимать, и он обратился к придворным с такими словами:
— Сеньоры, — сказал он, — мне стало известно о ваших сомнениях и страхах. Вы, очевидно, полагаете, будто из-за пресловутой папской буллы[46] битва уже проиграна. Но ответьте мне, уверены ли вы в том, что эта грамота действительно существует?
Ответа не последовало. Спорщики лишь недоуменно переглянулись. Гарольд, почувствовав их нерешительность, тут же воспользовался ею:
— А не сдается ли вам, что это еще одна коварная ловушка Вильгельма, к которой он прибег, дабы рассорить нас? Неужто вам неведомо, что он хитер, как дьявол, и способен ловко скрывать свои алчные устремления под личиной благочестивости и за миролюбивыми речами?
Придворные и на сей раз промолчали, и только едва слышный шепот время от времени нарушал воцарившуюся тишину.
— Знайте же, — продолжал Гарольд, — он предложил мне Нортембери в обмен на корону. Но я отказал, ибо, захватив остальные наши земли, он замахнется и на Нортембери.
Как потом рассказывал один из участников этого собрания, сын одного из верноподданных Эдуарда, но истый нормандец по крови, в зале поднялся ропот.
— Сеньоры, вы держитесь за ваше наследство, и это справедливо! Тем из нас, кто унаследовал от предков своих даже крохотное поместье, это поместье так же дорого, как графство тем, кто удостоен графского титула в силу происхождения. А Вильгельм уже распорядился вашим наследством — и большим, и малым. Говорю вам, чтобы знали вы, — он уже загодя раздарил ваши поместья, земли и замки нормандцам, что пошли за ним, союзникам и даже продажным рыцарям удачи да и прочим разбойникам…
Речь его прервали бурные возгласы. Простодушные придворные не подозревали, что в откровениях Гарольда таилась их близкая беда и погибель. Гарольд же прекрасно понимал, что ему удалось-таки одержать верх над ними. Его вероломные на самом деле слова, точно остро заточенные клинки, глубоко уязвили их самолюбие и посеяли в их душах тревогу.
— Друзья, — вновь заговорил узурпатор, — а знаете ли вы, какое будущее уготовил вам Вильгельм? Места ваши займут его люди, и не только в Лондоне, но и в замках, что принадлежат вам по праву. Они изгонят вас с земель ваших и, дабы укрепиться на них, убьют и безжалостно уничтожат и сыновей ваших, и дочерей.