- Не наркоманка и не торговка наркотиками, - заверил я его. - И уж, конечно, не тайный агент. Была слишком добропорядочная, чтобы дать повод для шантажа. Не представляю себе, в какой список она вообще могла попасть. Драгоценности она держала в банке, так что объект для грабежа она была неподходящий.
- А кого еще из этой семьи вы знаете?
- У нее есть племянник и племянница, но фамилия у них другая. Муж крестной был единственный сын у своих родителей.
Корриган недовольно заметил, что от меня мало проку. Он посмотрел на часы, сказал, что ему пора идти резать, и мы расстались. Я вернулся домой в задумчивости, работать опять не смог и вдруг, подчиняясь внезапному порыву, позвонил Дэвиду Ардингли.
- Дэвид? Это Марк. Помнишь, я тебя встретил с девушкой. Пэм. Как ее фамилия?
- Хочешь отбить у меня подружку, а?
Дэвид очень развеселился.
- У тебя их столько, можешь одну и мне уступить.
- Так у тебя же своя есть, старик, я думал, у вас дела идут на лад.
"Идут на лад". Слова-то какие противные. Ни с того ни с сего у меня вдруг стало челюсти сводить от скуки... Передо мной встало наше будущее. Ходим с Гермией по театрам на интересные вещи. Рассуждаем об искусстве, о музыке. Без сомнения, Гермия - прекрасная подруга жизни. "Да, но не больно-то с ней весело", - зашептал мне в ухо какой-то злорадный бесенок. Мне стало стыдно.
- Ты что, заснул? - спросил Дэвид.
- Вовсе нет. По правде говоря, твоя Пэм очень забавна.
- Верно подмечено. Но только в небольших дозах. Ее зовут Пэмела Стерлинг, и она служит продавщицей в одном из этих шикарных цветочных магазинов на Мейфэр. Три сухих прутика, тюльпан с вывернутыми лепестками и лавровый листок, цена - три гинеи, ты эти букеты видел.
Он назвал адрес магагина.
- Пригласи ее куда-нибудь, и желаю вам повеселиться. Отдохнешь. Эта девица не знает абсолютно ничего - голова совершенно пустая. Что ты скажешь, она всему будет верить. Кстати, она девушка приличная, так что напрасные надежды оставь.
И он повесил трубку.
4
Я с трепетом вошел в Институт цветов. Несколько продавщиц, одетые в узкие бледно-зеленые платьица и с виду совершенно такие же, как Пэм, сбили меня с толку. Наконец я определил, которая из них Пэм. Она старалась правильно написать адрес на карточке, но у нее это выходило с трудом. Еще больших трудов ей стоило сосчитать сдачу, но, наконец, я смог к ней обратиться.
- Мы с вами недавно познакомились - вы были с Дэвидом Ардингли, напомнил я ей.
- Как же, как же, - любезно отозвалась Пэм, глядя куда-то поверх моей головы.
- Я хотел у вас кое-что спросить.
Вдруг я почувствовал угрызения совести.
- Но, может быть, сначала вы поможете мне выбрать цветы?
Голосом автомата, у которого нажали нужную кнопку, Пэм проговорила:
- Мы получили дивные розы. Всего лишь пять шиллингов штука.
Я судорожно глотнул и сказал, что возьму шесть роз.
- И вот этих дивных-дивных листочков к ним?
Я с сомнением посмотрел на дивные листочки, которые выглядели основательно сгнившими. Вместо них я попросил несколько пушистых веток аспарагуса, что сразу же уронило меня в глазах Пэм.
- Я хотел у вас кое-что спросить, - начал я опять, пока Пэм довольно неуклюже составляла букет. - Вы в тот раз упомянули какое-то заведение под названием "Белый Конь".
Пэм вздрогнула и уронила цветы на пол.
- Вы не могли бы рассказать мне о нем поподробнее?
Пэм подняла цветы и выпрямилась.
- Что вы сказали? - спросила она.
- Я хотел спросить насчет "Белого Коня".
- Белого коня? О чем это вы?
- Вы в тот раз о нем упоминали.
- Этого не может быть. Я ни о чем подобном не слыхала.
- Кто-то вам о нем рассказывал. Кто?
Пэм тяжело перевела дыхание и торопливо проговорила:
- Я не понимаю, о чем вы, и вообще мы не имеем права пускаться в разговоры с покупателями.
Она обмотала мои цветы бумагой.
- Тридцать пять шиллингов, пожалуйста.
Я дал ей две фунтовые бумажки. Она сунула мне в руку шесть шиллингов и быстро отошла к другому покупателю. Я заметил, что у нее сильно дрожат руки.
Я медленно направился к выходу. Уже выйдя из магазина, я сообразил, что она мне неверно посчитала за цветы (аспарагус стоил шесть шиллингов семь пенсов) и дала слишком много сдачи. До этого ее ошибки в арифметике, видимо, били по другой стороне.
Передо мной снова встало очаровательное пустое личико и огромные синие глаза. Что-то в них промелькнуло, в этих глазах...
- Напугана, - сказал я себе. - До смерти. Но почему?
ГЛАВА V
РАССКАЗЫВАЕТ МАРК ИСТЕРБРУК
1
- Какое облегчение! - проговорила миссис Оливер со вздохом. - Все уже позади. Благотворительный праздник Роуды удался.
- В этот раз мы собрали больше для Фонда детей, чем в прошлом году, - радостно отметила Роуда.
- По-моему, очень странно, - заявила мисс Макалистер, гувернантка Роудиных детей, - Майкл Брент третий год кряду отыскивает клад. Вот я и подумала, уж не рассказывает ли ему кто-нибудь об этом.
- Леди Брукбэнк выиграла свинью, - сказала Роуда, - и так растерялась - зачем ей эта свинья?
- Очень любезно было со стороны Лагга из "Королевского Ружья" прислать нам дюжину пива для буфета, - сказал муж Роуды, Деспард.
- А что это за "Королевское Ружье"? - спросил я.
- Здешний кабачок, милый, - ответила Роуда.
- А другого здесь поблизости нет? Вы вспоминали какой-то "Белый Конь", что ли, - обратился я к миссис Оливер.
Реакции, которую я ожидал, не последовало. Никто не проявил беспокойства или особого интереса.
- "Белый Конь" не кабачок, - сказала Роуда. - То есть я хочу сказать, сейчас уже не кабачок.
- Когда-то это была старая гостиница, - вставил Деспард. - Ярко выраженный шестнадцатый век. А сейчас это просто вилла. Я еще всегда думал, почему они оставили это название.
Одна из гостей, рыженькая девушка, которую все называли Джинджер [Рыжик], возразила:
- О нет, они правильно сделали, название очень забавное, и, кроме того, у них сохранилась от гостиницы прелестная старинная вывеска. Они ее оправили в раму и повесили в холле.
- Кто они? - спросил я.
- Хозяйка виллы Тирза Грей, - сказала Роуда. - Ты ее не видел сегодня? Высокая женщина с короткими седыми волосами.