Я сбежала с последних ступенек, и мои ноги по щиколотку погрузились в мягкий песок. Через несколько минут я была уже в воде. Я поплыла в сторону яхты, потом перевернулась на спину и закрыла глаза, наслаждаясь солнцем и тишиной, которую нарушал только тихий плеск воды о борт «Хелены». Через некоторое время я снова перевернулась на живот и поплыла по спокойной воде к берегу. Солнце отражалось от поверхности воды и светило так ярко, что почти слепило глаза.
На берегу я накинула на плечи полотенце и побрела по песку, пока не дошла до лежащей на берегу перевернутой лодки. Маленькая лодка явно уже вышла из употребления. Я расстелила полотенце в тени лодки, легла на него и закрыла глаза.
Меня разбудил приглушенный звук шагов; кто-то, обутый в сандалии, шел по песку. Я села и заслонила глаза от солнца. В отдалении я увидела, как Хелена Ван де Ноде в джинсах и расстегнутой рубашке, легко пробежала по песку и по мелководью до ялика. За ней шел поджарый мужчина с рыжей шевелюрой. Сев в ялик, он взял весла и стал энергично грести к яхте. Если это мистер Ван де Ноде, то он далеко не так стар, как мне дали понять.
Я встала, снова задавая себе вопрос, почему его так рассердил мой приезд и когда меня попросят уехать. Вернувшись в свою комнату, я закрыла ставни, выпила таблетку, чтобы унять пульсирующую головную боль, и попыталась уснуть. Разбудила меня Пегги.
– Без пятнадцати восемь, – сказала Пегги. – Думаю, вы бы не хотели опоздать на обед.
– Спасибо, Пегги, я через пять минут спущусь.
Я быстро надела длинную бархатную юбку и шелковую блузку, но когда я спустилась в столовую, все уже сидели за столом.
– Прошу прощения за опоздание, – неловко пробормотала я. – Я заснула…
Хелена Ван де Ноде радушно улыбнулась:
– Вам не за что просить прощения, садитесь, и я представлю вас всем.
– Я Джон Ван де Ноде. – Мужчина мощного телосложения, сидящий во главе стола, встал и пожал мне руку. – Сожалею, что я не был в доме, когда вы приехали, но надеюсь, Люси, что вам будет у нас очень хорошо.
– Спасибо.
Моя рука утонула в его руке. Он был поразительно хорош собой, с густыми волнистыми волосами серо-стального цвета и глубокими морщинами, идущими от носа ко рту. Ему, наверное, было под шестьдесят, но на его теле не было ни одного грамма лишнего жира, только кости и крепкие мускулы. Джон Ван де Ноде поддерживал себя в хорошей форме.
– Леония Бланшар, секретарша Хелены, – сказал он, указав на девушку лет двадцати пяти с шелковистыми белокурыми волосами и блестящими губами. – И Йен Лиалл, гувернер Даниэлы.
– Очень рад с вами познакомиться, – сказал мужчина, которого я уже видела, это он поднимался на яхту с Хеленой Ван де Ноде.
Я сумела изобразить улыбку, к счастью, в это время появилась Пегги с подносом. Значит, на Хелену Ван де Ноде кричал гувернер Даниэлы…
– Хелена рассказала, что вы с Даниэлой уже подружились, – сказал мистер Ван де Ноде. – Вы увидите, с ней легко управляться. Иногда она бывает немножко упрямой, но в целом у нее хороший характер.
Леония Бланшар задержала на мне задумчивый взгляд. У нее были блестящие зеленые, как у кошки, глаза с довольно тяжелыми верхними веками и лицо в форме сердечка. Судя по золотым браслетам на руках и шифоновому платью обманчиво простого фасона, она жила не только на жалованье секретарши. Мисс Бланшар поиграла с ножкой бокала и спросила хрипловатым голосом:
– Прошу прощения за вопрос, но, кажется, я вас узнаю. Вы не помолвлены с Максом Уиндемом?
– Больше нет. Я была с ним помолвлена.
Над обеденным столом пробежала рябь интереса, и я мысленно прокляла улыбающуюся мисс Бланшар.
– Как поживает Макс? – спросила она таким тоном, словно была близкой подругой. – Я сто лет его не видела.
– Понятия не имею.
– Он великолепный гонщик, – вдруг сказал Йен Лиалл. – Я смотрел по телевизору гонки в Монако. Если мне не изменяет память, он показал третье время.
Я помнила те гонки в Монако. Это была длинная веселая неделя под жарким солнцем Ривьеры.
– То-то ваше лицо показалось мне знакомым, – сказал Джон Ван де Ноде. – Наверное, я много раз видел его в газетах.
– И ваша помолвка расторгнута? – спросила Леония, изящно выгибая брови.
– Да, – отрывисто сказала я. – И я бы предпочла не обсуждать эту тему.
– Конечно-конечно, – быстро сказал Джон Ван де Ноде. – С нашей стороны было бестактно вообще заводить этот разговор. Просто это оказалось сюрпризом…
Неловкую паузу прервала Хелена Ван де Ноде. Она спросила практичным тоном:
– Что будете, коктейль с креветками или дыню?
– Дыню.
– Пегги говорит, вы играете в теннис, это правда?
– Да.
Я постаралась выбросить из головы воспоминание о том, как теплым осенним днем Макс учил меня играть в теннис на семейном корте в Крейлшем-Плейс.
– Это хорошо. – Джон Ван де Ноде улыбнулся. – Леония не играет, а Йен играет ужасно.
Йен Лиалл рассмеялся:
– Ужасно или нет, но последний сет в прошлый раз я все равно выиграл.
За обедом продолжалась непринужденная беседа. На вилле Д’Эсте определенно было не принято указывать работникам на их место. После обеда мы сидели на террасе при свете лампы и пили кофе. Лиловые силуэты сосен на фоне ночного неба постепенно темнели и становились черными. Ко мне подошел с чашкой в руке Йен Лиалл, который до этого был глубоко поглощен разговором с Леонией. Он сел рядом со мной.
– У вас немного усталый вид, – сказал он участливо. – Наверное, для одного дня слишком много всего: новая работа, новые люди.
– Да, я немного устала.
Мне было трудно поверить, что этот молодой человек с тихим голосом, сидящий рядом со мной, всего лишь несколько часов назад сердито кричал на жену своего работодателя. И крик этот был из-за меня.
– Если вы устали, ложитесь пораньше, – предложила Хелена Ван де Ноде. – Завтра вы будете чувствовать себя лучше.
– Спасибо, я так и сделаю, – сказала я с благодарностью.
Когда я уходила от них, мне было видно их отражение в стеклянных дверях. Я видела, что Йен Лиалл повернул голову и задумчиво смотрел мне вслед. С его лица исчез даже намек на дружелюбие. Его губы были сжаты в тонкую линию, глаза прищурены. Я поежилась. Йен Лиалл не хотел, чтобы я приезжала на виллу Д’Эсте. Но почему? Какая ему вообще разница, есть я здесь или нет?