Выбрать главу

— Да тьфу на тебя, дурак! С нашим капитаном нам сам черт не брат, — решительно оборвал его другой, молодой и веселый.

Вечеслов слегка улыбнулся. Это разговаривали постоянные спорщики: один из них был пожилой цейхмейстер Еремеев, старый, проверенный товарищ, всегда и во всем видевший одни дурные предзнаменования, но неизменно спокойный и отважный в бою. Спорил с ним молодой унтер Захар Натальин — толковый, храбрый малый, красавец и весельчак. Этого юнца Вечеслов заприметил еще в Кронштадте, когда тот ходил в штурманских учениках. Натальин был из простых, поэтому путь в офицеры был для него закрыт, как и возможность учиться в Морском корпусе; Вечеслов же не сомневался, что Натальин был бы среди гардемаринов первым — и взял его в свою команду, а потом — и в призовую на «Карла». Захар Натальин, в отличие от Еремеева, никогда не унывал и даже во время ожесточенных перестрелок умудрялся шутить и улыбаться.

— А ну, не каркать, старый ты ворон! — прикрикнул капитан Вечеслов на Еремеева. — Корабль есть корабль, а нам идти всего ничего. Небось, врага не встретим.

— Есть, ваше высокородие, не каркать, — хмуро ответил Еремеев.

Капитан Вечеслов отвернулся от него и встретил взгляд смеющихся голубых глаз Натальина. На мгновение он позавидовал ему: этот мальчик, столь симпатичный и приятный его сердцу, преданный до мозга костей, пока еще свято верит в им самим выдуманную романтику мореходства и в него, любимого командира. А что бы Натальин сказал, если бы знал капитана Вечеслова раньше? До того злополучного сражения при Хиосе, когда он потерял собственный корабль и лишь из милости был спасен боцманом Акимом?

Да, всё лучше было увидеть себя со стороны глазами товарищей по несчастью, что не солгут — и вдруг, одним моментом, осознать роковые ошибки. Это как в миг гибели, говорят, вся жизнь перед глазами проносится. У него получилось наоборот — не гибель, а спасение. А всё-таки немало времени пришлось приучать себя, что нижний чин не скотиной, а человеком является… Симеон Вечеслов никогда не нарушал обещание, данное боцману.

Вечеслов тряхнул головой: незачем такое сейчас вспоминать да очередную беду накликивать. И так неладно.

«Принц Карл» пробирался через дождевую пелену, двигаясь с ничтожной скоростью. Капитан безнадежно вглядывался в подзорную трубу, нет ли впереди просвета? Казалось, они плыли сквозь стоявшую в воздухе водяную пыль, куда не проникал ни свежий ветер, ни солнечные лучи.

— Симеон Иванович, ваше высокородие! — окликнул Вечеслова Захар Натальин. — Не опочить ли вам малость? Всю прошлую ночь не спали.

— Тревожно мне что-то, Захар. Побуду здесь… покуда погода хоть чуть не разойдётся.

* * *

Фрегат шел вперед уже несколько часов; Вечеслов отчего-то все более ощущал растерянность, хотя усердно старался глядеть бодро. Для него всегда было важно не просто отдавать команды, а — нутром чувствовать ведомый им корабль, стать с ним единым целым. Капитан любил стоять за штурвалом — и в бурю, и в морях со сложным фарватером, даже промеж финских шхер самолично вести корабль было для него радостью. Еще утром ему доложили: с рулем-де как будто неладное происходит, вроде все было исправно, а теперь… Вечеслов отправил штурмана передохнуть и, несмотря на усталость, сам стал на его место. Не было еще судна, которое бы не покорилось ему… А тут — чужой фрегат прямо-таки сопротивлялся его уверенным рукам. Капитан чувствовал, как «Принц Карл», петляя, точно пьяный, норовит сойти с курса, как будто рулевой привод был не в порядке или вовсе разбит; Вечеслову стоило больших усилий удерживать верное направление. И он точно знал: когда они стояли на якоре в Ревеле, руль был исправен.

Их преследовал какой-то злой рок: полосу дождя они прошли, проглянуло было солнце, море радостно заискрилось… Вдруг Вечеслову доложили, что, непонятно отчего, полученная в сражении течь снова открылась. То ли выскочил один из деревянных клиньев, что удерживал заплату, то ли она изначально была прибита неплотно — так или иначе, в трюм начала просачиваться вода. Заработали помпы, но это было очень ненадежным подспорьем: стоило только подняться свежему ветру, вода в трюме поднялась бы до опасной отметки… Фрегат покуда двигался, но из-за течи он начал зарываться носом в воду. Вечеслов ровным голосом отдавал команды; он не в силах был отойти от штурвала, убежденный, что нельзя доверять управление «Принцем Карлом» простому штурману.