— Пойдемте, Франческо. Не стоит продолжать, вам надо к лекарю…
— Да уж, господин первый помощник, будьте любезны увести отсюда эту мамзель в штанах, — раздался грубый смех Мореля.
Молодой итальянец вздрогнул, его глаза зажглись гневом. Ларсен подался вперед:
— Не надо так с ним, Феликс.
Внезапно ветер начал стихать, наполненные ветром паруса обвисли, зато заморосил дождь. Морель накинул плащ и снова взялся за штурвал.
— Господин Ларсен, кто вы такой, чтобы мне указывать? — процедил он сквозь зубы. — Лучше займитесь… своей черноокой красоткой, а мне недосуг с вами разговаривать.
Ольгерд не успел даже шелохнуться, как Франческо уже вырвался из его рук и отвесил Морелю пощечину. На лице Феликса остался кровавый след, который тут же смыли дождевые капли.
Феликс оставил штурвал, молниеносно шагнул вперед и ударил Франческо ногой в живот: тот согнулся пополам и рухнул на палубу. Морель схватил его за шкирку и встряхнул, точно щенка.
— В кандалы его! — проревел Морель.
Ольгерд схватил Феликса за запястье и стиснул, заставляя разжать пальцы.
— Нет. Вы оскорбляли мальчишку и сами нарвались на пощечину. Я не позволю вам его наказывать.
Морель отбросил его руку.
— Вы привыкли, господин Ларсен, что мой дядя вас защищает. Так и будете отсиживаться под его крылышком или все-таки примете вызов?
— Неправда, — возразил Ольгерд. — У капитана нет любимчиков, и вы это знаете. А выяснить отношения нам давно пора.
Франческо, шатаясь, поднялся на ноги и оперся о фальшборт — от боли он не мог даже выпрямиться.
— Готье, — позвал Ольгерд, — помоги ему! И отведи, наконец, к лекарю.
— Как же вы заботитесь о своем дружке, — усмехнулся Феликс. — Или я прав, и его следует называть вашей…
Он не договорил — кулак Ольгерда врезался ему в челюсть…
Франческо мог только держаться за фальшборт и стараться не упасть, казалось, его сейчас вывернет наизнанку. По приказу Ларсена боцман Готье подхватил юнгу под руки. Сквозь мутную пелену он видел, как Феликс что-то сказал Ольгерду. Верно, это было оскорбление, потому что Ларсен не стал отвечать, а просто сбил Мореля с ног сокрушительным ударом. Тот рухнул на колени, но тотчас вскочил, выплевывая осколки зубов вперемешку с кровью. Феликс выхватил кинжал и двинулся на Ольгерда — он был выше, шире в плечах, массивнее; стройный и худощавый Ларсен казался рядом с ним почти хрупким. Однако Ларсен оказался очень ловок и быстр. Франческо даже не успел понять, как Ольгерд ухитрился поставить Феликсу подножку и выбить кинжал; матросы зашумели, давая советы дерущимся. Франческо разобрал выкрики «Морская дуэль! Морская дуэль!». Он не знал, что это значит, и лишь наблюдал за противниками. В один момент Феликс опрокинул Ларсена спиной на фальшборт, навалился было сверху, но гибкий Ольгерд неведомо как извернулся — в ту же секунду оба оказались за бортом.
Драка продолжалась в воде, только теперь разобрать, что происходит, было практически невозможно. Тут уже решала не столько физическая сила, сколько умение держаться на воде и дыхание. Феликс, пользуясь своим весом, пытался притопить Ларсена, не дать ему подняться на поверхность, но тот легко выскальзывал. Один раз Ольгерду удалось обмануть врага: он глубоко нырнул, отплыл в сторону; Феликс бестолково крутился на одном месте, пытаясь разглядеть противника в волнах. Ларсен подплыл с другой стороны, его рука вцепилась в длинные черные волосы Мореля — Феликс беспомощно замахал руками: видимо, хлебнул воды.
Франческо, Готье и другие уже торжествовали за Ольгерда, как вдруг с кормы раздались насмешливые аплодисменты.
— Так-так — произнес Бар. — Готовитесь к предстоящей схватки с силами неприятеля, господа мои? Я в восхищении! А ну, вон из воды, сию минуту!
Морель и Ларсен отпустили друг друга. Вскоре оба, тяжело дыша, стояли на палубе; с них стекали потоки воды, Франческо содрогнулся, представив, какая она холодная…
— Я ценю ваше усердие, — усмехнулся Бар. — Однако приберегите этот пыл до встречи с англичанами или голландцами. А до тех пор прошу соблюдать порядок на судне.
Он развернулся и отошел, дымя трубкой. Франческо и все остальные наблюдали за плотной фигурой капитана, как всегда щегольски одетого, когда Морель, воспользовавшись всеобщим замешательством, подскочил к Ольгерду и изо всех сил ударил его головой о тяжелую вымбовку. Боцман Готье с гневным криком кинулся к Феликсу, однако Ольгерд предостерегающе вскинул руку. Кровь стекала по его лицу, он рассеянно стер ее со лба, запачкав светлые волосы.