Тем временем во Флоренцию приехал Карл Лотарингский: это случилось через полтора года после смерти Гастона Орлеанского, то есть приблизительно в феврале 1662 года. Когда принцесса вновь увиделась с возлюбленным, ее неприязнь к мужу явно стала еще сильнее; однако никто на свете не знал об их любви, а потому при дворе не возникло никаких подозрений — даже у того, кого это касалось в первую очередь. Так что герцога Лотарингского приняли очень радушно и поселили в Палаццо Питти. А к концу года оказалось, что великая герцогиня беременна, и тогда неизбывное уныние, царившее при тосканском дворе с самого ее приезда, сменилось всеобщим ликованием. Правда, в то же время ее ненависть к Козимо усилилась еще больше, если только это было возможно. На жалобы сына герцог Фердинандо отвечал, что дурное настроение принцессы, вызвано, по всей вероятности, ее беременностью; после отъезда Карла Лотарингского ее настроение стало еще хуже, но Козимо стерпел и это, и так продолжалось до 9 августа 1663 года, когда принцесса благополучно разрешилась от бремени сыном, которого, по имени деда, назвали Фердинандо.
Как легко догадаться, в Палаццо Питти безмерно радовались этому событию; но вскоре эта радость была омрачена усиливавшимися разногласиями между супругами. В конце концов, дело дошло до того, что великий герцог, который связывал все эти ссоры с присутствием и влиянием французских дам, приехавших с принцессой из Парижа, отослал их всех обратно — с подобающей свитой и дорогими подарками, но все же отослал. Такое проявление власти со стороны Фердинандо привело молодую принцессу в неописуемую ярость; в своих страданиях она была близка к отчаянию, и между супругами произошел открытый разрыв. И тогда Фердинандо, чтобы скрасить сыну расставание с женой, посоветовал ему отправиться в путешествие в Ломбардию, а сам в это время отправил Людовику XIV письмо с жалобами на невестку.
Людовик XIV привык, чтобы ему повиновались как у него в стране, так и за ее пределами: он приказал строптивой принцессе одуматься, и она сделала вид, что послушалась, так что к концу 1666 года было официально объявлено о ее второй беременности. Но в то же время, по странному совпадению, вновь появились слухи, ходившие перед рождением маленького Фердинандо: говорили, будто у принцессы любовная связь с каким-то французом незнатного происхождения и она даже собирается бежать с ним. Слухи привели к тому, что за принцессой стали наблюдать внимательнее и однажды ночью подслушали разговор, который она вела через окно первого этажа Палаццо Питти с предводителем цыганского табора: они разрабатывали план побега. Переодевшись цыганкой и затерявшись в таборе, она должна была бежать вместе с цыганами, которых он вел за собой.
Подобное необычное намерение тем более удивило великого герцога, что принцесса находилась на четвертом месяце беременности. Наблюдение за принцессой было усилено, и тогда, поняв, что побег становится невозможен, она возымела странное для будущей матери желание — избавиться от ребенка. Сначала она стала ездить верхом, причем выбирала самых норовистых лошадей, подходящих для исполнения ее замысла; затем, когда ей это запретили, она стала совершать долгие пешие прогулки и однажды прошла семь миль по распаханным полям; наконец, когда все средства повредить ребенку были исчерпаны, она обратила ненависть против себя самой и попыталась уморить себя голодом. Только осмотрительность и мягкая настойчивость великого герцога Фердинандо смогли заставить ее отказаться от этого решения и выносить плод до положенного срока, после чего у нее родилась дочь, принцесса Анна Мария Луиза.
Вслед за этим великий герцог пустил в ход уже испытанное средство — снова отправил сына в путешествие и послал новое письмо Людовику XIV. И в самом деле, в октябре того же года Козимо, убедившись, что жена по-прежнему испытывает к нему отвращение, покидает Палаццо Питти и путешествует инкогнито по Германии и
Голландии; он посещает Инсбрук, плывет вниз по Рейну, к восхищению голландских и немецких ученых беседует с ними на безупречной латыни, встречается в Гамбурге со шведской королевой Кристиной, приветствует ее решение отречься от протестантизма, а затем возвращается в Тоскану, где его приезду радуются все, кроме жены. Огорченный таким неважным приемом, Козимо вновь отправляется в путь, на этот раз в Испанию, Португалию, Англию и Францию и возвращается домой, лишь когда ему сообщают, что великий герцог при смерти. После кончины отца он занимает освободившийся трон, и тут выясняется, что его продолжительное отсутствие и приказы Людовика XIV произвели желаемое действие. Между супругами происходит примирение, и 24 мая 1671 года, ровно через год после того, как Козимо взошел на трон, принцесса родила в Палаццо Питти второго сына, который при крещении получает имя Джованни Гастоне, в честь деда по материнской линии.
После его рождения ссоры между супругами вспыхивают снова, но теперь у Козимо двое сыновей и он не боится остаться без наследника. Потеряв надежду, что чувства жены к нему когда-нибудь изменятся, и в конце концов наскучив ею так же, как она с давних пор наскучила им, он разрешает ей вернуться во Францию, но с условием, что она уйдет в монастырь. По общему согласию они выбирают Монмартрский монастырь, аббатисой которого была Мадлен де Гиз: 14 июня 1676 года великая герцогиня покидает Тоскану и после пятнадцати лет изгнания снова видит свою горячо любимую Францию. Но едва оказавшись в Париже, она заявляет, что муж прогнал ее и она не считает себя обязанной выполнять вырванное у нее силой обещание уйти в монастырь, так что в конечном итоге виновником этого скандала был выставлен Козимо, которого государи соседних стран уже стали презирать за слабость, а его подданные начали ненавидеть за гордыню.
С этой поры все складывается для Козимо крайне неблагоприятно. Становится очевидно, что над семьей Медичи, от которой отвернулся Бог, тяготеет злой рок и все попытки побороть его будут напрасны. Козимо одолевают мрачные предчувствия, и, едва юный Фердинандо достигает брачного возраста, отец женит его на принцессе Виолан-те Баварской, добродетельной, но бесплодной, и принц использует ее бесплодие как предлог для безобразного, невиданного распутства, которое вскоре уносит его здоровье, а затем и жизнь.
Узнав о бесплодии Виоланты, Козимо спешно находит невесту для младшего сына, Джованни Гастоне. Принц тут же отправляется в Дюссельдорф, где ему предстоит взять в жены юную принцессу Анну Марию Саксен-Лауэнбург-скую, но там его ждет горькое разочарование: вместо кроткой, миловидной и элегантной женщины, представлявшейся ему в мечтах, он видит амазонку гомеровских времен, с грубым голосом и неуклюжими манерами, привыкшую к лесным дебрям вокруг Праги и пустынным просторам Богемии; больше всего она любит скакать верхом и охотиться и, проведя лучшую пору своей жизни в конюшне, усвоила привычку говорить с лошадьми на языке, которого никто при тосканском дворе не понимает. Но это ничего не меняет: у Джованни Гастоне доброе сердце, и собственные склонности не имеют для него значения, когда речь идет о благополучии его страны. Он приносит себя в жертву и женится на этой новоявленной Антиопе, но та, приняв, по-видимому, его кротость за слабость, а любезность — за отсутствие самолюбия, проникается презрением к человеку, на которого она смотрит сверху вниз. Уязвленный Джованни Гастоне приказывает, но надменная немецкая принцесса не желает повиноваться; и в семье сына начинаются те же раздоры, что омрачили когда-то супружескую жизнь отца. Чтобы отвлечься, Джованни Гастоне, по примеру старшего брата Ферди-нандо, бросается в игру и в разврат, проматывает свое достояние и разрушает собственное здоровье, и в скором времени врачи доводят до сведения Козимо III, что состояние бессилия, в которое впал его сын, более не позволяет им надеяться на появление наследника короны.
И тогда несчастный великий герцог обращает взор на своего брата, кардинала Франческо Мария. Кардиналу сорок восемь лет, и, следовательно, он еще в расцвете сил. Благодаря ему родовое древо Медичи должно зазеленеть вновь. Кардинал отрекается от сана и от надежды со временем стать папой, и вскоре празднуется его помолвка с принцессой Элеонорой Гонзага. В семье вновь ликование, но семья обречена: новобрачная отказалась исполнять супружеский долг. В первые дни брака бывший кардинал думал, что она не смогла сразу побороть свою целомудренную стыдливость и надо выждать какое-то время. Но ожидание затягивалось сверх всякой меры, и постепенно Франческо Мария стал понимать, что принцесса не намерена становиться его женой на деле и решила свести супружескую жизнь к внешним формальностям. Он прибегает к посредничеству тестя, призывает на помощь религию, он просит, умоляет, даже угрожает, но все бесполезно. И в то время как Фердинандо сетует на вынужденное бесплодие своей жены, Франческо Мария объявляет брату, что Элеонора Гонзага останется бесплодной по собственной прихоти. Козимо склоняет свою седую голову перед волей Господа, предписывающей, что даже самое великое и славное на этой земле должно иметь конец. Он видит, что Тоскане угрожает двойная опасность: алчность Австрии и честолюбие Франции, и, чтобы спасти Флоренцию от посягательств этих государств, хочет вернуть ей прежнюю свободу; он находит поддержку в Голландии и в Англии, но встречает противодействие в других могущественных державах и даже в самой Тоскане: теперь ей не по силам свобода, о которой она так сожалела прежде, она отвергает ее и просит лишь покоя, пусть даже сопровождаемого деспотизмом. Он видит смерть своего сына Фер-динандо, потом своего брата Франческо и наконец умирает сам, став перед этим свидетелем не только собственных похорон, как Карл V, но и похорон всей своей семьи, как Людовик XIV.