— Ты в состоянии думать о чем-нибудь, кроме рекламы?
— Нет. К счастью, я всегда думаю о деле, и если бы не я, кое-кто счел бы твою выходку крайне оскорбительной.
— Эти «кое-кто» — надутые дураки.
— Да, но эти надутые дураки закупают наши вина и расхваливают их на важных приемах.
— Расслабьтесь, мисс Джамбелли.
— По-моему, это ты вечно как натянутая струна. — София протянула ему фотографию. — Что ты о ней скажешь?
Взяв снимок, он внимательно посмотрел на блондинку с томными миндалевидными глазами.
— А номер телефона не прилагается?
— Вот и я думаю, что она слишком сексуальна. Я говорила Крис, что девушки из «Плейбоя» нам не нужны. — София уставилась в пространство сердитым взглядом. — Она игнорирует мои указания, а в результате страдает вся группа. Но выгнать ее — значит увеличить нагрузку на остальных.
— Я от такой перспективы просто в восторге.
— Я хотела спросить Тео, не согласится ли он у нас поработать.
— Великолепно. Ему будет легче по тебе сохнуть, регулярно имея перед глазами предмет воздыханий.
— При постоянном контакте его гормоны успокоятся.
— Ты уверена?
— Слушай, Тайлор, это что, комплимент или ты таким странным образом даешь мне понять, что я тебя волную?
— Ни то, ни другое. — Он еще раз посмотрел на фотографию. — Я предпочитаю блондинок с томными глазами и пухлыми губками.
— Волосы крашеные и грудь искусственная.
— Ну и что?
— О господи, обожаю мужчин. — София встала, подошла к нему и, обхватив его лицо ладонями, поцеловала в губы.
Одним резким движением Тайлер усадил Софию себе на колени, и спустя мгновение ее смех оборвался, а сердце часто забилось. Он целовал ее с нетерпением и жаром. Целовал так, словно не мог насытиться. София вздрогнула — от неожиданности, от инстинктивного стремления защититься, от наслаждения. Целуй еще, думала она, еще крепче. Когда Софии казалось, что он отстраняется, она следовала за ним, прижимаясь к его горячему, мускулистому телу.
— Зачем ты это сделал? — спросила она, когда Тайлер перестал ее целовать.
— Просто захотелось.
— Ответ меня устраивает. Давай повторим. — Она стянула его на пол.
Он представлял себе, что это будет быстро, грубо и яростно: Механическое совокупление — животная страсть и никакого огня. Именно этого она хочет. Вернее — оба они хотят. Тайлер снова жадно впился ей в губы.
Дверь кабинета отворилась.
— Тайлер, мне… — Эли замер на пороге. — Извините…
Когда дверь захлопнулась, голова у Тайлера пошла кругом.
— Великолепно. Просто великолепно.
— Что нам теперь делать?
— Не знаю. Наверное, придется с ним поговорить.
— Мне очень жаль, что так вышло. В мои планы никак не входило расстраивать Эли или ссорить тебя с ним.
— Я знаю. — Он встал, помог подняться Софии.
— Но я все равно тебя хочу.
Тайлер догнал Эли на пути к винограднику. Ему так и не пришло в голову, с чего начать разговор. Поэтому он просто шел рядом и молчал.
— Нужно быть начеку на случай заморозков, — наконец сказал Эли. — Теплая погода пробудила лозу.
— Да, я уже распорядился… К тому же скоро пора приступать к дискованию.
— Надеюсь, дожди не помешают… — Эли ломал голову в поисках подходящих слов. — Мне надо было постучать.
— Нет. Это мне не надо было… Все случилось само собой.
— Это не мое дело. Но… я был потрясен, вот и все.
— Мы тоже.
Какое-то время они шагали молча.
— Ты ее любишь?
— Разве это обязательно?
Эли остановился, повернулся к внуку:
— Знаю, что не обязательно. Я просто спросил.
— На нас что-то нашло, вот и все. Если ты не против, я предпочел бы не вдаваться в детали.
— Вы взрослые люди. Только в другой раз запирайте дверь.
Было почти шесть часов, когда Тайлер наконец добрался до дому, измотанный, взвинченный и злой на самого себя. Подойдя к холодильнику, чтобы достать пива, он увидел утреннюю записку: «Ужин у М. в 7».
— Проклятье!
Тайлер уткнулся лбом в дверцу холодильника. У него не было сил никуда ехать. И совсем не было настроения говорить о делах, даже за хорошим ужином.
Он протянул руку к телефону.
Она не слышала телефонного звонка, потому что стояла под душем и пела. Весь день, как обычно заполненный деловыми встречами, прошел в ожидании вечера. По дороге домой она купила большой кусок вырезки и две крупные картофелины, чтобы запечь на гарнир, а на сладкое взяла яблочный пирог — Маргарет решила сказать, что сама его испекла.