— Если ты помнишь, — сказал академик, — они были предназначены для Единственной Читательницы, а не для читателей каких бы то ни было.
— А помнишь, как ты сравнивал себя в этих письмах с Иваном Карамазовым?
Реданский чуть не сболтнул: «Как не помнить, и я-то помню прекрасно», да вовремя осекся. Он читал эти письма в послевоенном номере «Нового мира», сравнение поразило его, оно не вписывалось в благостный образ академика, созданный советским пиаром; тем более что в воображении Реданского рядом с Иваном Карамазовым в первую голову не братья родные Митя с Алешей возникали, а Смердяков и черт. Кстати, последний Иваном Федоровичем воспринимался в качестве Двойника.
— Тут ведь и совпадение имен, верно, значение имело, — заметил Реданский.
— Совпадение имен… — Жена академика задумчиво покачала головою. — А я ведь отчасти и из-за совпадения имен, хотя это было не главное, хотела устроить встречу моему Ивану Павловичу с отцом Иоанном Кронштадтским. Был момент, казалось мне, грешной: исследования мозга, высшей нервной деятельности, коими занимается муж мой, противны Богу; из-за них — так я полагала — он все дальше отходит от той веры, что была у него в детстве, даже и не в семинарии, в раннем детстве. А отец Иоанн обладал невероятной силой внушения, убеждения, воздействия на людей. Я надеялась: встретятся они, выйдет меж ними разговор о науке и вере, отец Иоанн в подобном диспуте непременно мужа моего в своей правоте убедит и в воцерковленное состояние вернет. И вот стараниями моими встретились они в одном доме за праздничным столом. Был момент, очень внимательно друг на друга глядели. Отец Иоанн словно бы всматривался в лицо мужа моего и, вглядевшись, спросил достаточно громко соседа справа, знает ли тот притчу о праведных старцах на острове? Сосед ответил: нет. Муж мой с отцом Иоанном за весь вечер, к глубокому разочарованию моему, ни словечком не обменялись, словно нарочно сговорились уклониться от диспута… И не сбылись надежды мои.
— А я знаю притчу о праведных старцах с острова, — сказал Реданский.
Она так руками и всплеснула:
— Не томите! Расскажите!
— Жили некогда на острове три праведных старца. Слухи об их святости дошли до церковного иерарха, сейчас не вспомнить мне, был ли то православный иерарх либо Римский Папа. Снарядили корабль, приплыли, старцы встретили иерарха с великим почтением, радостью и радушием, подивился он их жизни. Дикие звери выходили к старцам из чащи, лизали им руки, лежали у ног.
— Какие молитвы читаете вы? — спросил иерарх.
— Что такое молитва? — спросили старцы.
Удивленный донельзя, он научил их молиться. Благодарные старцы поклонились ему земным поклоном и долго стояли на берегу, глядя вслед отплывающему кораблю.
Через несколько часов в открытом море услышали на корабле крики и увидели, что вслед за кораблем, взявшись за руки, бегут по воде три старца. Подбежав к корме, вскричали они:
— Отче, отче, мы забыли слова молитвы, скажи нам!
— Вам не нужно, — отвечал иерарх.
Жена академика улыбалась, качала головою.
— Жаль, что я не знала эту притчу. Спасибо вам. А вы откуда ее знаете?
— От художника Рериха. Он ее многим рассказывал и в одной из книг своих записал. Он всегда, глядя на воду, вспоминал эту притчу. Думаю, когда со Смотровой площадки «Замка Арфы», что неподалеку был от Виллы Рено, видел залив, тоже вспоминал.
— Как?! — вскричала жена академика. — Вы знаете Виллу Рено? Вы там бывали? Жили в пансионате?
Реданский, чуть покраснев, кивнул.
— А мы ведь там Танечку сыну сосватали.
— Это такое место, где каждый что-нибудь да получает, — сказал Реданский.
— Мы получили чудесных внучек, — сказала она.
Тут из маленькой комнаты, чья белая двустворчатая дверь была закрыта, из маленькой комнаты, только что наполненной сонной тишиною, послышалось — на два голоса:
— Бабушка! Бабушка!
— Матушки, девочки проснулись! Сейчас прибегут. Я ведь им, виновата, обещала, что дедушка поработает, освободится, и мы опять «Собачий вальс» станцуем. Воля твоя, обещания надо выполнять.
— Не надо ничего за меня обещать.
— Ну, в последний раз. Мне было не унять их иначе.
Она ушла, академик, подмигнув, спросил:
— «Собачий вальс» умеете играть?
— Умею. Только его и могу.