Гарц схватил Кристиан за руку.
— Скорей! — прошептал он. — Спрячьтесь за холст!
Кристиан дрожала. Она надвинула на лицо капюшон.
Уже было слышно тяжелое дыхание и бормотание гостя.
— Сейчас он войдет! Быстрей! Прячьтесь!
Кристиан покачала головой.
С замиранием сердца Гарц поцеловал ее и пошел к двери. Занавес отдернулся.
XIV
Это был герр Пауль. Тяжело дыша, он стоял на пороге, держа в одной руке сигару, а в другой шляпу.
— Извините! — оказал он хриплым голосом. — Лестница у вас крутая и темная! Mais enfin! nous voila! [29] Я взял на себя смелость зайти и поговорить с вами.
Взгляд его упал на закутанную в плащ фигуру, стоявшую в тени.
— Простите! Тысяча извинений! Я не знал! Прошу прощения за бесцеремонность! Могу ли я полагать, что теперь вы откажетесь от своих притязаний?! У вас тут дама… мне нечего больше сказать. Приношу миллион извинений за свое вторжение. Простите меня! Спокойной ночи!
Он поклонился и повернулся, чтобы уйти. Кристиан сделала шаг вперед и сдернула с головы капюшон.
— Это я!
Герр Пауль сделал пируэт.
— Господи! — залепетал он, роняя сигару и шляпу. — Господи!
Фонарь вдруг вспыхнул и осветил его багровые трясущиеся щеки.
— Ты пришла сюда, ночью! Ты, дочь моей жены! Тупой взгляд его глаз блуждал по комнате.
— Берегитесь! — крикнул Гарц. — Если вы окажете о ней хоть одно дурное слово…
Они смотрели друг другу прямо в глаза. Фонарь внезапно замигал и погас. Кристиан снова запахнулась в плащ. Молчание нарушил герр Пауль, к нему уже вернулось самообладание.
— Ага! — сказал он. — Темнота! Tant mieux! [30] Как раз то, что нужно для нашего разговора. Раз мы не уважаем друг друга, то чем меньше нам будет видно, тем лучше.
— Вот именно, — подтвердил Гарц.
Кристиан подошла поближе. В темноте можно было рассмотреть ее бледное лицо и большие блестящие глаза.
Герр Пауль махнул рукой; жест был выразительный, уничтожающий.
— Разговор, полагаю, будет мужской, — сказал он, обращаясь к Гарцу. Перейдем к делу. Будем считать, что вы все-таки намерены жениться. Вы, наверно, знаете, что мисс Деворелл сможет распоряжаться своими деньгами только после моей смерти?
— Да.
— А я сравнительно молод! У вас есть деньги?
— Нет.
— В таком случае вы, очевидно, собираетесь питаться воздухом?
— Нет, работать. Живут же люди…
— И голодают! Вы готовы поселить мисс Деворелл, благородную девушку, привыкшую к роскоши, в лачуге вроде… этой! — Герр Пауль обвел взглядом мастерскую. — В лачуге, пахнущей краской, ввести ее в среду людей «из народа», в общество богемы, быть может, даже в общество анархистов?
Гарц стиснул кулаки.
— Отвечать на ваши вопросы я больше не буду.
— В таком случае вот вам ультиматум, — сказал герр Пауль. — Послушайте, герр преступник! Если вы не оставите страну завтра к полудню, о вас будет заявлено в полицию!
Кристиан вскрикнула. Минуту в темноте было слышно только тяжелое, прерывистое дыхание двух мужчин. Вдруг Гарц крикнул:
— Вы трус, я не боюсь вас!
— Трус! — повторил герр Пауль. — Это уж поистине предел всему. Берегитесь, милейший!
Он наклонился и ощупью нашел шляпу. Кристиан уже исчезла, ее торопливые шаги отчетливо доносились с лестницы. Герр Пауль замешкался.
— Берегитесь, милейший! — сказал он хриплым голосом и стал нащупывать стену.
Криво нахлобучив шляпу, он начал медленно спускаться с лестницы.
XV
Николас Трефри сидел под лампой с зеленым абажуром и читал газету; на здоровой ноге у него спал, слегка похрапывая, терьер Скраф. Собака обычно спускалась вниз, когда Грета ложилась спать, и пристраивалась рядом с мистером Трефри, который всегда отправлялся на покой последним в доме.
Сквозь стеклянную дверь свет падал на плиточный пол веранды, прочерчивая светящуюся дорожку и разрезая сад надвое.
Послышались торопливые шаги, зашелестела ткань, в дверь вбежала Кристиан и остановилась перед мистером Трефри.
Глаза девушки горели таким неистовым возмущением и тревогой, что мистер Трефри уронил газету.
— Крис! Что случилось?
— Отвратительно!
— Крис!
— Ах, дядя! Его оскорбляли, ему угрожали! А мне один его мизинец дороже всего на свете!