– В таком случае поцелую руку.
Каково же было его разочарование, когда крошечный кулачок разжался и с ладошки ссыпались мелкие монеты, вовсе не похожие на поцелуи.
Не уступавший в коварстве маленькой приятельнице, Грэхем принял чрезвычайно обиженный вид, отошел и бросился на диван, изображая душевные муки. Полли украдкой повернулась на отцовских коленях и смерила молодого человека, который лежал, закрыв лицо ладонями, и глухо стонал, долгим встревоженным взглядом.
– Папа, что с ним? – прошептала девочка.
– Лучше спроси его, Полли.
Грэхем опять издал стон, и девочка испуганно спросила:
– Ему больно?
– Судя по всему, да, – кивнул мистер Хоум.
– Матушка, – слабым голосом произнес юноша, – наверное, придется послать за доктором. О, мой глаз! А вдруг я ослепну?
Не выдержав тяжелых вздохов раненого, Полли подбежала к нему.
– Позвольте, я посмотрю ваш глаз. Я не хотела… Это случайность: пыталась по щеке, да и то не очень сильно.
Ответом ей было глубокое молчание, и личико девочки искривилось.
– Простите, простите ради бога!
Вслед за сбивчивыми невнятными причитаниями последовала вспышка горя: слезы.
– Прекрати издеваться над ребенком, Грэхем, – раздался строгий приказ миссис Бреттон.
– Это все неправда, дорогая! – воскликнул мистер Хоум.
Грэхем тут же вскочил, подхватил девочку и высоко поднял, но она опять его наказала: оттаскала за львиную гриву, приговаривая:
– Самый беспринципный, гадкий и лживый человек на свете!
Утром в день отъезда мистер Хоум долго беседовал с дочерью в оконной нише, и я услышала часть разговора.
– Можно мне поехать с тобой, папа? Я быстро соберу вещи, – серьезно спросила девочка.
Он покачал головой.
– Я тебе помешаю?
– Да, Полли.
– Потому что я маленькая?
– Да, маленькая и хрупкая. Путешествие под силу только взрослым крепким людям. Но не горюй, дочка, не разбивай мое сердце. Папа скоро вернется к своей дорогой Полли.
– Нет-нет, я вовсе не горюю. Совсем нет.
– Полли огорчится, если доставит папе боль, правда?
– Больше чем огорчится.
– Тогда она не должна унывать: ни в коем случае плакать при прощании и не горевать потом, а, напротив, ждать новой встречи и стараться жить счастливо. Она сможет это сделать?
– Постарается.
– Уверен, что так и будет. Значит, до свидания? Пора ехать.
– Сейчас? Прямо сейчас?
– Да, прямо сейчас.
Девочка подняла личико, губы у нее дрожали. Отец всхлипнул, но она, как я заметила, сдержалась. Поставив дочурку на пол, мистер Хоум пожал руки всем остальным и быстро ушел.
Как только хлопнула входная дверь, малышка упала на колени возле стула и горестно воскликнула:
– Папа!
Крик прозвучал низко и протяжно, так, словно в нем заключался вопрос: «Зачем ты покинул меня?» Кажется, за несколько следующих минут Полли пережила агонию: за короткий промежуток детской жизни испытала чувства, которых некоторые вообще не знают. Такова была ее натура: проживи она у нас дольше, подобные испытания повторились бы не раз. Все молчали. Миссис Бреттон уронила пару скупых слезинок, и Грэхем, который в эту минуту сидел за столом и писал, подняв голову, пристально на нее посмотрел. Я, Люси Сноу, хранила спокойствие и наблюдала.
Предоставленное само себе, маленькое существо совершило невозможное: смирилось с нестерпимым горем и через некоторое время сумело его подавить. Ни в этот, ни в следующий день Полина Мэри ни от кого не принимала утешений, став пассивной и безучастной.
На третий вечер, когда, измученная и тихая, девочка сидела на полу, пришел Грэхем и без единого слова ее поднял. Она не сопротивлялась – скорее напротив: отдалась ему в руки, словно устала от одиночества. Когда он сел, малышка прижалась головой к его груди и через несколько минут уснула. Юноша отнес ее в кровать, и меня ничуть не удивило, когда следующим утром, едва проснувшись, Полли спросила:
– Где мистер Грэхем?
Случилось так, что к завтраку он не вышел: надо было срочно выполнить задание к первому уроку – и попросил мать прислать чай в кабинет. Полли вызвалась помочь: ей нужно было что-то делать, за кем-то ухаживать, – и ей доверили эту ответственную миссию – отнести чашку, поскольку даже в волнении девочка была сама аккуратность. Кабинет располагался напротив утренней гостиной, дверь в дверь, и я смогла наблюдать за происходящим.
– Что вы делаете? – спросила Полли, остановившись на пороге.
– Пишу, – ответил Грэхем.
– А почему не идете завтракать вместе со всеми?
– Некогда.