— Да, хорошо.
— Кроме того, он хотел бы, чтобы этот разговор остался между нами.
— Конечно.
Юлька и Наталья Сергеевна вернулись в зал.
— Что там, Юль? — шепотом спросила Ийка.
— Да так, ерунда… — не глядя ответила Юлька, с трудом сдерживая победную улыбку.
На прощанье девчонкам подарили по большому игрушечному медвежонку коале. Юлька получила своего и снова встала рядом с Натальей Сергеевной.
— Ну, как настроение? — спросила та.
Юлька засмеялась, пожала плечами.
— Еще бы, — усмехнулась Наталья Сергеевна. — Я, честно говоря, боялась, что ты, как услышишь про Австралию, забудешь и про Большой и про все на свете.
— Я просто подумала, что если они хотят меня пригласить, то пригласят и через год, — Юлька потерлась щекой о мягкую мордочку коалы. — А покупать девочку из училища и балерину из Большого — это разные вещи.
Наталья, поднесшая было зажигалку к сигарете, изумленно глянула на Юльку. Медленно покачала головой:
— А ты молодец, девочка…
В отель Наталья Сергеевна поехала со всеми вместе на автобусе. Юлька сидела рядом, держа на коленях медвежонка и рассыпающийся букет бархатных гвоздик.
Наталья долго молча смотрела в окно, на мозаику ночных огней.
— Я договорилась на фирме, — не оборачиваясь, негромко сказала она. — Тебе поменяли билет. Полетишь через Японию. Оттуда рейс на Хабаровск. Двадцатого вернешься в Москву. Поняла?
— Спасибо… — Такого подарка Юлька не ожидала.
— Давно дома не была? — по-прежнему глядя в окно, спросила Наталья Сергеевна.
— Восемь лет.
Педагогиня помолчала.
— Я, когда начинала в театре, три года мать не видела. Полтора часа на самолете. Некогда было… Если хочешь чего-то добиться, приходится переступать через людей… Сначала через себя. Потом через самых родных и близких… Сначала тяжело. Потом ожесточаешься.
— Я так не хочу, — тихо сказала Юлька.
Наталья Сергеевна жестко усмехнулась.
— Однако танцуешь вместо лучшей подруги — и ничего, уже не болит, верно?.. И у Титовой ни разу в больнице не была? Времени нет, правда?
Юлька опустила голову.
— А если честно, то и домой не очень хочется, — добавила Наталья.
— Очень… — шепотом сказала Юлька.
Педагогиня посмотрела на нее, снова усмехнулась и бросила ей на колени журнал:
— На, дома покажешь, — и отвернулась.
С яркой глянцевой обложки ослепительно улыбалась Юлька.
Кроме Юльки, в «кукурузнике» из Хабаровска летело человек шесть: солидный дядька в шляпе баюкал на коленях пухлый портфель — наверное, начальство из краевого управления; работяги с рудника, не дожидаясь взлета, начали резаться в карты; бабка гордо обнимала свой бесценный рюкзак, набитый буханками хлеба и сгущенкой. На входной двери красовалась строгая надпись: «Открывать дверь во время полета категорически запрещается!»
Дверца кабины была распахнута и привязана проволокой. Второй пилот, парень чуть старше Юльки, поглядывал на нее, явно нездешнюю — в белой куртке, свитере с австралийским звездным флагом, бордовых джинсах и новеньких кроссовках. Поймав ее взгляд, он подмигнул и похлопал ладонью по штурвалу: хочешь порулить?
Юлька засмеялась и кивнула, приняв за шутку, но парень затащил ее в кабину и усадил в кресло вместо себя. Первый пилот, пожилой мужик, улыбнулся, указал на правый штурвал:
— Держи! — крикнул он сквозь грохот мотора.
— Я не умею!
— Научим!
Юлька взялась за ребристые рукояти штурвала.
— Москвичка? — крикнул парень. — Я москвичей за километр узнаю! Гимнастка?
— Балерина!
— Ну-у! Не из Большого, случаем?
Юлька утвердительно кивнула. Парень присвистнул.
— Когда обратно?
— Двадцатого!
— Давай двадцать первого! Со мной полетишь!
Понятно было, что самолет ведет первый пилот, но все равно здорово было держать штурвал и видеть перед собой огромный горизонт. Внизу, под крыльями биплана проплывала тайга, ползли по раскисшему зимнику лесовозы, вдалеке пестрели крыши райцентра.
Самолет вдруг клюнул вниз, Юлька в ужасе вцепилась в штурвал, не зная, что делать. Летчики добродушно засмеялись:
— Проверка реакции!
Юльке повезло — прямо с самолета она успела на автобус, два раза в день идущий до Рудника. Старый раздрызганный «пазик», завывая мотором, полз по ступицу в грязи. Юлька сидела на продавленном кожаном сиденье, держась двумя руками, чтобы не слететь на пол от качки. Пассажиры искоса разглядывали яркую гостью.