— Да тебе-то что? Ты все равно здесь такого не купишь, — грубовато ответила Юлька.
— А вас по какой диете кормят там? — спросила другая.
— А?.. — Юлька глянула в окно и поднялась, стала проталкиваться к двери.
Мать попыталась остановить ее, махнула рукой и крикнула:
— Чего стаканы пустые? Витька, осталось там чего? Наливай…
Никто не обратил особого внимания на Юлькин уход.
Она вышла на крыльцо, притворила за собой дверь и встала, уперев кулаки в пояс. От калитки размашисто шагал моложавый красивый мужик, держа на отлете букет невесть откуда взявшихся в Руднике гвоздик. Он остановился перед Юлькой.
— Чего надо? — спросила она.
— Чего надо? — улыбнулся он. — На старшую вот пришел посмотреть. Имею право?
— Не имеешь, — отрезала Юлька. — Вали к своей бухгалтерше.
— Что ж ты такая суровая, Юлька? Сто лет уж…
— Вали, я сказала! И не ходи сюда больше, все равно ничего не выходишь. Даже если мать разжалобишь — все равно, приеду и выгоню!
— Ну пусти, Юлька, — улыбнулся отец. — Не позорь перед людьми-то…
— Перебьешься. Мать вытерпела… Иди, говорю! Полено сейчас возьму — на всю жизнь опозоришься!
Отец засмеялся, покачал головой.
— В кого ж ты уродилась такая?.. — Он пошел к калитке. Внезапно обернулся и весело крикнул: — Как там у вас: браво-о-о! — и метнул цветы в Юльку.
Гвоздики широко рассыпались по крыльцу, на ступеньках, в грязи…
В маленькой комнатушке сестер было жарко натоплено. Юлька и Зоя сидели с ногами на кровати под ковриком с оленями, шептались, чтобы не будить спящую рядом Катю.
— Не пойму я чего-то, Юль, — хрипловатым баском говорила Зоя. — Письма твои читаю… Любишь — люби. Чем он тебе мешает-то?
— Не так всё просто, Зойчонок, — Юлька задумчиво отвернулась к темному окну, положив сигарету на край блюдца. — Если бы это не было так серьезно — все так легко было бы: хочешь — люби, не хочешь — не люби… Понимаешь, он слишком много места занимает у меня в жизни…
Сестра вытащила сигарету из красивой пачки, прикурила от Юлькиной, затянулась, повертела в пальцах, разглядывая золотой ободок.
— Света была — от бога, а мне пахать надо и больше не думать ни о чем. Будто в метро бежишь вверх по эскалатору, который вниз. И так всю жизнь… — Юлька обернулась. — Ты что это делаешь?
Она хотела выхватить сигарету у сестры, но та спокойно отвела руку.
— Да брось ты, Юль… — улыбнулась она. — Ты что думаешь, я все маленькая девочка? Я уж работаю давно.
— Где?
— На швейной. В райцентре.
— А школа?
— Вечернюю кончу… Осенью замуж пойду.
— За кого? — совсем растерялась Юлька.
— Да был сегодня, усатый, Витька, — она тихо засмеялась. — Напился опять… И с отцом ты зря. Он уж два года с нами. Мать тебе все сказать боялась… К соседям ушел, чтоб праздник не портить.
— Что же ты, — сказала Юлька. — Ты же старшая осталась…
— А что я? Мы без него не прожили бы, — спокойно сказала Зойка. — Зря ты, Юль. Не лезь. Только-только по-человечески жить стали… И в Хабаровск тебе не надо. Если в Москве оставят — оставайся. А мы к тебе приезжать будем, когда выберемся.
Юлька подавленно молчала, не глядя на нее.
— Сколько там времени? — нажала подсветку на часах. — У-у, спать пора… — помолчала еще, сказала: — Поеду завтра.
— Ты ж говорила — на три дня? — удивилась Зойка.
— Премьера скоро. Работать надо.
Тесный дощатый аэропорт райцентра был переполнен. Люди спали, сидя на скамьях плечом к плечу, на полу на расстеленных ватниках, на чемоданах. Юлька с трудом разомкнула опухшие веки, подняла голову с унылого, мятого коалы, который служил ей подушкой. Подошла к девушке в голубой форме, одной на три окошка: «Касса», «Почта», «Диспетчер».
— Сегодня тоже не будет? — сдерживаясь, спросила она.
— Ну что я могу сделать? — устало ответила та.
— Не знаю! Спецрейсы у вас какие-нибудь должны быть? Начальство у вас летает? Райком, милиция, пожарники, санитары!
— Нет ничего, девушка…
— У меня премьера в Большом театре! — заорала Юлька. — Вы понимаете, что вам будет? Где начальник?
— Да чем вам начальник поможет? Он же не Господь Бог!..
— Привет российскому балету! — улыбаясь, к ним подошел мокрый с ног до фуражки молодой летчик, который дал Юльке порулить в «кукурузнике». — А я так и знал, что вместе полетим!
— Когда?! Когда-нибудь вообще можно улететь из вашей мухосрани?
— Тоже мне, столица! — обиделся летчик. — Не видишь — циклон идет, — кивнул он за окно.