- Вероятно, вы с большим страхом произносите приговор, чем я выслушиваю его...
Толпа расходилась с площади Навона. Самое главное было еще впереди: исполнение приговора, костер "покаяния".
- Что-то не похоже, чтобы он собирался каяться, - переговаривались в толпе. - Его хотели заставить надеть одежду кающегося грешника и пройти в процессии под ударами бича. Ничего из этого не вышло - он ни от чего не желает отрекаться.
Джордано Бруно не отрекся и на костре. Когда-то он сказал о себе: "Я академик несуществующей академии, и нет у меня коллег среди преподобных отцов невежества".
Нелегкая жизнь была у великого ученого: четырнадцать лет прожил он в монастыре, шестнадцать лет скитался по городам и странам мира, восемь - провел в застенках инквизиции. Но от своего учения не отступил даже перед лицом смерти.
Он учил, что вселенная - единое целое, составленное из единой материи, постоянно изменяющееся, но подчиненное определенным законам. И законы эти раскрываются научным познанием.
Ни бесконечность вселенной, ни единство материи, ни тем более познаваемость всего сущего не устраивали церковь. Она боялась знания, как летучие мыши боятся света. Она признавала только те "науки", которые сама творила и провозглашала. Тайны мироздания могли открыться, согласно законам религии, только избранным, путем "божественного откровения". И если кто думал иначе да еще осмеливался выдвигать свое собственное учение, с ним поступали без жалости и пощады: сжигали на костре в назидание всем верующим, сжигали наиболее сильных духом и умом во "славу господню".
Казнь Джордано Бруно состоялась 17 февраля 1600 года. В два часа ночи на башне "Братства усекновения главы Иоанна Крестителя" зазвонил колокол. Он оповещал верующих, что сегодня предстоит сожжение.
Из тюрьмы Бруно повели через мост. Обессиленный после пыток, он все же отказался ехать в телеге. Он шел, окруженный монахами, певшими погребальные гимны.
Процессия дошла до переулка Лучников и свернула налево. Переулок Лучников выходил на площадь Цветов - Кампо ди Фьора, расположенную у развалин театра Помпея. Когда шли через площадь, Бруно попытался заговорить с народом. Но не смог: монахи зажали ему язык тисками.
На площадь сбегались люди со всех кварталов, расположенных неподалеку. Костер был сложен возле углового дома, перед которым стоял каменный монумент. Два юноши, немецкие студенты из Падуанского университета, прижались к этому камню. Скорбная процессия прошла мимо них. Они видели, как с Бруно сорвали одежду и накинули на него саван из грубой ткани, как его подтолкнули к костру, обвязали железной цепью и мокрой веревкой, прикрутили к столбу. Они видели книги, сложенные у ног Бруно. И еще увидели они, как один из монахов с силой склонил голову великого человека к распятию и как тот резко отвернулся от креста, чтобы никто не думал, что дух его сломлен и смирён...
Студенты вернулись в Падую под вечер. Едва отдохнув с дороги и переменив грязное платье, отправились к учителю - профессору геометрии, механики и астрономии, большинство слушателей которого были их коллегами по медицинскому факультету Падуанского университета.
Профессора звали Галилео Галилей. В то время он находился в самом счастливом периоде своей жизни. Отзывчивый и чуткий, щедрый и общительный, остроумный и веселый, он был любим студентами и друзьями; в обществе его считали почтенным ученым и человеком здравого смысла.
В доме у него часто можно было застать самую разнообразную публику, начиная от знатных аристократов, художников, поэтов, ученых, кончая рядовыми студентами Падуанского университета.
Когда, вернувшись из Рима, молодые люди пришли к Галилею, у него сидел знакомый им студент-медик, англичанин Вильям Гарвей. Галилей, как всегда изысканно одетый, в азарте ворошил копну своих рыжих волос и, блестя живыми глазами, рассказывал что-то смешное, от чего сам раскатисто хохотал.
Собеседник его, невысокий худощавый юноша, смуглый, с темными внимательными и умными глазами, напротив, слушал молча, едва улыбаясь доброй, пожалуй чуть снисходительной улыбкой.
Студенты робко вошли в комнату. Галилей встретил их шумно и радушно, пригласил сесть.
- Вот говорю ему, что противники суточного вращения Земли похожи на человека, который, поднявшись на высокую башню, чтобы обозреть окрестности, утверждает, что не он поворачивает голову, а окрестности и вся вселенная оборачиваются ©округ его головы... А наши раболепные умы и доктора зубрежки подобны... Да откуда вы явились, друзья мои? Ваши лица так вытянулись и позеленели, что стали похожи на прокисшие макароны!