— Надеюсь, вы позволите поцеловать ваши пальцы.
— Позволю, — мягко улыбнулась она. — Как ваши дела, Торп? Вы, как всегда, красивы и по-прежнему свободны. А знаете, какое это искушение для нас, несчастных женщин?
— На ваш первый вопрос могу ответить, что дела прекрасны, не стоит и желать лучшего. Что же касается второго вопроса, то я не вполне вас понимаю.
— Свободный мужчина с годовым доходом в десять тысяч, красивый и удачливый! Да вы стали объектом прямо-таки религиозного культа для молоденьких девушек, и этот культ растет из года в год. И не только у молоденьких девушек, если я не ошибаюсь.
Торп сокрушенно вздохнул и развел руками:
— Как же мне исправиться?
— Женитесь, и все ваши грехи спишутся!
— Но это невозможно. Я еще не встретил ни одной, достаточно… — Он остановился на полуслове, увидев ее огорченный взгляд.
— Достойной? — предположила миссис Улльстри.
Торп решил быть честным до конца:
— Большинство девушек, которых я знаю, просто-напросто жадны. Их взгляды прикованы к моему кошельку, а не к сердцу. Но расскажите лучше о себе. Мне всегда казалось, что ваш брак — одна из загадок английской истории. Я никогда не видел несчастными ни вас, ни вашего мужа. В чем секрет вашего счастья?
Торп задал этот вопрос не из вежливости. Он внезапно почувствовал, что для него чрезвычайно важно, что ответит миссис Улльстри.
Его собеседница улыбнулась:
— Боюсь, что разочарую вас. В свое время я вышла замуж за уродливого мужчину с кучей денег. У меня решительно не было другого шанса. Но я твердо знала, что он будет счастлив обладать мной, и это до сих пор — краеугольный камень нашего счастья.
Торп нахмурился — он и в самом деле был шокирован откровенностью миссис Улльстри. Ему и в голову не приходило, что этой женщиной могли управлять такие корыстные помыслы. Он раскрыл было рот, но она опередила его:
— Милорд, не вздумайте читать мне мораль. Вижу, что вам этого хочется, но я не позволю. Прежде всего потому, что вы сами не слишком разборчивы в своих поступках: ищете в женщинах совершенство, а сами в то же время крадете у них добродетель. Слава Богу, женщины, как правило, практичнее мужчин — точнее, вынуждены быть более практичными. Мы должны заботиться о своих детях, что для нас проку — любить, но прозябать в нищете, не зная, как прокормить их? Поверьте, когда ребенок плачет, женщине не до любви! Помните об этом. Я знаю, у вас доброе сердце, но вы слишком во многом заблуждаетесь.
Миссис Улльстри отошла, оставив Торпа в изумлении. Он был поражен, насколько ее слова совпадают с тем, что сказала ему вчера вечером Джейн. А может, миссис Улльстри посмеялась над ним и наговорила того, во что на самом деле не верит? Как бы то ни было, ее слова озадачили Торпа, не умалив при этом нисколько его уважения к ней. Он видел, как миссис Улльстри подошла к своему мужу и подала ему руку с такой любовью, что оставалось лишь еще раз подивиться их отношениям. Выходит, она действительно вышла замуж ради счастья мистера Улльстри? Во всяком случае, он всегда производил впечатление человека, очень довольного своим браком.
Леди Сомеркоут наконец попросила гостей рассаживаться по местам. Сама она расположилась в первом экипаже с мистером Улльстри; миссис Улльстри с полковником Даффилдом ехала во втором. Лорд Сомеркоут подсел к миссис Ньюстед, но сидели они на приличном расстоянии друг от друга: очевидно, утренние события как-то повлияли на них. А может быть, они просто осторожничали.
Торп ждал, когда же Джейн присоединится к нему, но она все слушала нескончаемые тирады своего обожателя. Наконец к ней подошел дворецкий, чтобы деликатно сообщить, что все готовы к отправлению. Джейн встретила его появление с такой радостью, что Торп опять расхохотался и подумал, что денек обещает быть интересным и наполненным событиями.
— Ну что вы гогочете, как мужик на сеновале? — буркнула Джейн, усаживаясь в экипаж.
Торп засмеялся еще громче, и она посмотрела на него с еще большим упреком.
— Вы так красивы! Особенно когда у вас вот такой взгляд — усталой страдающей жены, которой приходится выслушивать бесконечные разглагольствования мужа по поводу денег. Я наблюдал за вами во время разговора с Уэйнгровом и, кажется, кое-что понял…
Джейн раздраженно поморщилась, устраивая поудобнее свои пышные юбки в тесной коляске.
— Потерпите, Торп, — проворчала она, когда пятерка экипажей тронулась наконец с места. — У меня в самом деле дурное настроение, и вам придется потерпеть ближайшие час-полтора.
Он мягко сжал ее руку:
— Я потерплю.
Джейн с досадой вырвала руку и отвернулась. А Торп опять расхохотался, глубоко вдохнул налетевший свежий ветерок и уселся поудобнее в ожидании дальнейших приключений.
5
У Джейн, сидевшей рядом с лордом Торпом, было тяжело на душе. Виконт попал в точку, говоря о ее проблемах с Фредди. Да, она выполняла свой долг, терпеливо слушая Уэйнгрова, но при этом раздражалась и завидовала Генриетте, которая не уставала все утро вникать в мельчайшие оттенки самочувствия Фредди.
Когда дворецкий провожал Джейн к ландо, она с неудовольствием думала о том, что ей предстоит провести какое-то время в компании лорда Торпа. Но оказалось, что, несмотря на всю язвительность Торпа, ей гораздо приятнее и легче с ним, чем в обществе Фредди, и это ее удивляло…
После вчерашнего разговора Джейн вновь и вновь вспоминала все, что сказал Торп по поводу ее амбиций. Она анализировала свои поступки, думала о браке с Эдвардом, о жизни своих родителей, о нравах общества, в котором живет, и, наконец, была вынуждена признать правоту Торпа.
Что и говорить, она уже не восемнадцатилетняя дурочка, свято верящая в идеалы. Она — двадцатипятилетняя вдова без гроша за душой, но желающая добиться многого. И с этим не поспоришь.
Идеалы, к которым она когда-то стремилась — любовь, правда, добродетель, — оказались разрушены в ее несчастном браке. Более того, ее постиг финансовый крах и не оставил почти никакого выбора. И пусть Торп осуждает ее за поиски богатого мужа — Джейн это кажется вполне допустимым для женщины в ее возрасте и положении. Ему-то легко говорить — он богат и может позволить себе любую прихоть. Что он знает о нищете? И что бы он подумал, если бы, скажем, ему самому предложили роль гувернера? Если бы ему пришлось всю оставшуюся жизнь зависеть от кого-то, не имея ничего своего — ни дома, ни семьи, ни любви, ни свободы, — ничего, кроме двух выходных в неделю?
Джейн искоса взглянула на него. Торп сидел, небрежно облокотись на дверцу ландо, сняв шляпу и подставив лицо лучам летнего солнца.
— Вы не очень-то похожи на гувернера, — вырвалось у нее.
Брови Торпа удивленно выгнулись:
— Что? Простите, я не понял, что вы имеете в виду.
Джейн пожала плечами и повертела в руках зонтик:
— Просто я подумала — а что делали бы вы, если бы фортуна неожиданно отвернулась от вас.
Торп надел шляпу и выпрямился.
— Я никогда не потеряю свою удачу, — жестко сказал он. — Это удел круглых дураков.
— Вы хотите сказать, что я была замужем за круглым дураком?
— Боюсь, что так.
— И должна теперь платить за разбитые горшки?
— Несомненно! Или платите за горшки, или перестаньте пичкать меня баснями о том, как прекрасен мистер Уэйнгров и какой замечательной парой вы с ним будете.
Джейн хотела было обидеться, но не смогла. После того как она выслушала, сколько порошков лауданума должен был принять Фредди, чтобы заснуть, Джейн готова была сносить любые колкости Торпа. Особенно сейчас, под стук колес ландо, катившего ее вдоль изумрудных, залитых солнцем полей к первой из дербиширских достопримечательностей. Джейн улыбнулась: