Одолевали лихорадка, понос от плохой воды и жара. Заболевших в армии уже стало больше, чем раненых. Говорили о моровой язве в селениях впереди по дороге.
Болезни миновали Эдварда и Алана — следуя мудрому совету Тиграна, каждый вечер они долго кипятили воду, и другой не пили. Мучила в броне жара, но что было делать, приходилось терпеть.
Двигались друзья в арьергарде под командой де Шаррона. Капитан постарался свести неизбежные потери к минимуму. При атаках отряд моментально строился в каре, загораживался толстыми дощатыми щитами — их везли на телегах, а лучшие лучники-англичане удерживали сарацин на предельной дистанции выстрела.
Как-то раз, выполняя приказ де Во, Шаррон отправил сэра Эдварда во главе десятка воинов на быстрых лошадях с поручением к виконту де Безьеру, командиру гарнизона в Акре. На обратном пути саксу предписывалось произвести разведку в тылу своей проходящей армии. Ричард всерьез опасался обходного маневра Саладина.
Уже на подъезде к Акре навстречу Эдварду попался, видимо, двигающийся на соединение с главными силами конный отряд рыцарей тамплиеров и тевтонцев с оруженосцами и слугами численностью до пятидесяти человек.
Сэр Эдвард скомандовал пропустить союзников и повернул оскальзывающегося по глине Персика на обочину. Когда голова кавалькады поравнялась с ним, в одном из передовых всадников юноша узнал барона фон Штолльберга. Тот надменно проследовал мимо, и не взглянув на Эдварда, но мордатый оруженосец, тоже небезызвестный саксу, везущий щит тевтонца с гербом, обернулся и крикнул:
— Du bist der Dummkerl, und bald wirst du deine jЭdischen Freunde begegnen! — и захохотал.
Эдвард понял только, что его обозвали дураком, и последнее немецкое слово, и то — неверно, как насмешку, как издевательское пожелание увидеться вновь, но когда мрачная колонна воинов-монахов проползла мимо, Алан перевел ему:
— Ну и личико! Посмотрел и оскоромился… А сказал он, что мы скоро встретимся с нашими еврейскими друзьями. Что-то мне это не нравится! Какую пакость готовит нам баронский ублюдок?!
Выяснить это сразу не имелось никакой возможности, приказ не допускал задержек в исполнении. В Акре гэл все-таки успел сбегать на пристань, но судов из Триполи не застал.
На обратном пути, почти догнав армию, маленький отряд Эдварда сшибся в рукопашной с немного превосходящей его по численности мусульманской конной разведгруппой и уничтожил ее. Глазастый Алан заметил врагов первым, люди Эдварда заняли скрытый рубеж для внезапной атаки, и сарацины успели дать лишь один беспорядочный залп из луков. Один воин Христа выпал из седла, и конь поволок мертвеца, застрявшего ногой в стремени, звеня по камням доспехами, но товарищи его копьями разметали и в несколько секунд дорубили сарацин, только двое или трое из них успели развернуть лошадей, желая унести ноги, но и здесь не всем повезло. Алан кошкой прыгнул с седла на спину мамелюка, нахлестывающего внезапно заупрямившегося коня, и скрутил врага железной хваткой.
Пленника вечером доставили к де Шаррону, а он, похвалив Эдварда и Алана, отослал языка в ставку к барону де Во.
На следующее утро, когда арьергард проходил уже опустевшим лагерем главных сил, сэр Эдвард узнал вчерашнего пленника в висевшем на дереве полуголом трупе со следами пыток. Сакса замутило от отвращения к себе. Выходило — он отдал человека на такую страшную смерть, что если б знал заранее, так лучше бы сам вчера убил без мучений.
Рядом неловко заперхал Алан, в сердцах тоскливо выразился:
— ……., сказал граф, и грязно выругался! И зачем я его взял?! Лучше бы с другими ускакал… Теперь вот только по красным шароварам и опознаешь. Эх, война, война…
— Вот и Алан туда же, в миротворцы, подался… — грустно подумал молодой сэр. — Да, надо бросать это грязное дело, кончу кампанию и в отставку! — услышал, как Алан бормочет:
— Рыцари… Сортиры выгребать, и то работа чище! — Гэл не понял, почему командир вдруг как-то странно, не то засмеялся, не то закашлял, как залаял.
Глава пятнадцатая. Месть фон Штолльберга
Вечером на тринадцатый день похода де Шаррон вызвал Эдварда к себе в шатер. Стемнело, в вонючих болотных испарениях слабо мерцали костры, чадный дым их мешался с туманом. Эдвард и Алан, оступаясь, в темноте доскакали по кочкам до центра лагеря и вошли в палатку, скудно освещенную сырым трескучим факелом.