Глава 17
Германия. Берлин. 9 июля 2006 года.
Проснувшись утром, я долго крутился в постели, пока не отправился в ванную комнату. Но контрастный душ мне ни черта не помог — страх проиграть англичанам буквально съедал меня изнутри. Я боялся разочаровать своих болельщиков и, особенно, Владимира Геннадьевича. Вспоминал рязанцев, валенсийцев, детей из академии «Динамо», соседку по московской квартире и её кота. Я не стал спускаться в ресторан, а позвонил Ирине и попросил её принести завтрак на двоих в номер. До обеда все игроки команды были свободны, поэтому я полдня провалялся на диване. Пытаясь успокоить нервы, я лишь бессмысленно переключал телевизионные каналы и бегал постоять под холодным душем. Но ничего не помогало. НИЧЕГО!
Лена периодически убегала из номера к Оле — они делали друг другу причёски и закрепляли кокошники. Жена пыталась несколько раз начать со мной разговор, но я отделывался короткими, односложными ответами. Попытка Лены вывести меня на обед тоже увенчалась неудачей. Нужно отдать ей должное, видя моё состояние, она не лезла ко мне в душу.
— Саш, ты как хочешь, а я пойду обедать в ресторан, — вздохнула она.
— Хорошо, Лен, — переключил я очередной канал.
Какой обед? Я уже в туалет пару раз сбегал! Желудок бурлит как сумасшедший. Но нужно было обязательно поесть и я заказал еду в номер. Я без всякого аппетита потыкал вилкой в пресную творожную запеканку с грушами, приготовленную на пару и такая вдруг на меня тоска накатила, хоть вешайся!
Мама всегда измельчала творог на блендере, щедро добавляла замоченный изюм, ваниль, цедру, манку и взбитые белки. А когда вынимала из духовки, то смазывала золотистую корочку бархатного чуда сливочным маслом и сметаной. Это было настолько вкусно, что я под телевизор и чай как-то целиком умолотил её запеканку. А мама лишь взъерошила мои волосы, да поцеловала в макушку. Как же я хочу домой! Как меня достало это пареное-вареное без грамма соли, специй, сахара. Как меня достал футбол!
Да кого я хочу обмануть? Не готовы мы играть в финале. Господи, как же я не хочу опозориться. Ведь там и Кике будет сидеть, и Путин с Ивановым, и Мухаммад, и Фетисов, и мой агент. А сколько людей будут смотреть этот матч по телевизору? А все эти люди, которые были на нашей тренировке? Пальцы рук задрожали, поэтому сунул их под зад и, как учила психолог из «Валенсии», стал дышать на счёт. Один, два, три — медленный вдох, четыре, пять, шесть — медленный выдох. Но мне вдруг резко стало не хватать кислорода и я, подхватившись, открыл окно и стал жадно глотать берлинский воздух. Наступило некое оцепенение. Вот кажется, солнышко светит, фанаты орут под окнами, а мне свет не мил.
Меня привёл в себя настойчивый стук в дверь. На пороге стояли Владимир Геннадьевич и Александр Генрихович. Этих двоих только здесь не хватало. Молча развернувшись, я пошёл к креслу. Зло столкнув с него на пол Ленину сумку, я опустился в кресло.
— Нажаловалась?
— Саня, Лена, вообще-то, переживает за тебя, — мягко начал полковник.
— Граф, дай мне свои руки. Быстро! — приказал Бородюк.
Он взял мои дрожащие ладони в свои и стал крепко их мять и массировать. Что интересно, это помогло и меня немного отпустило.
— А теперь коротко и по сути. Что случилось? — глядя мне в глаза, медленно и чётко проговорил слова тренер.
Я ещё пару раз глубоко вздохнул и будто головой в омут, начал говорить:
— Я боюсь проиграть и всех подвести. Да, подвести, понимаете? Я ведь всегда спасал команду. А если сегодня ничего не получится? Ведь столько людей ждут от сборной победы, — последние слова я почти прошептал. Вырвал руку и тыльной стороны ладони вытер накатившиеся слёзы и, шмыгнув носом, опустил голову.
Наступила настолько густая тишина, что казалось её можно было резать ножом. Сейчас скажут, что разочарованы во мне, что я всех подвёл, что зря меня в сборную взяли… Ай, была не была. Я поднял голову и открыл глаза — мои собеседники улыбались!
— Саня, я иногда сам забываю, какой же ты ещё ребёнок, — начал Александров. — Да, все ждут победы. И я, и Генрихович, и Сёмин. Да вся Россия ждёт, чего уж тут? Но, если, вдруг, команда проиграет, а это игра и в ней может случиться всё что угодно, никто трагедию из этого делать не будет. Мы и так, благодаря тебе, выше своей головы прыгнули. В группе первое место заняли? Заняли, — и полковник начал загибать пальцы на руке. — Украинцев прошли. Итальянцев с носом оставили. Самих хозяев выбили из турнира. Ты считаешь этого не достаточно, чтобы гордиться сборной?! Сань, да вы уже герои! Слышишь меня?! — затем десантник подошёл ко мне, присел на корточки и, положив руки мне на колени, посмотрел мне в глаза. — Саня, кончай хандрить. Соберись. Ты самый молодой здесь, но сам того не понимая, стал лидером нашей команды. И через несколько часов именно тебе придётся вести своих ребят к победе.