Студента своей академии они знали, как облупленного. Прекрасно понимали, что парень звёзд с неба не хватает. Поэтому и держать меня в основном составе никто не собирался. Посидел бы я на скамейке запасных и отправился бы в молодёжку клуба играть в четвёртом дивизионе. Ну если бы повезло, то отдали бы в аренду клубу низшей лиги.
Встреча с Антонио действительно было самым лучшим, что случилось со мной в Испании. Можно сказать, я вытянул свой счастливый билет. Свои пятнадцать процентов он отработал от и до, выбив мне самый наилучший вариант из возможного на данный момент. Пока я проводил время в студии с Камилой и наблюдал как снимают клипы, мой агент дрался с клубом за каждый пункт не на жизнь, а на смерть.
То, что получилось, больше напоминало некий договор по предоставлению мне зарплаты, за мои услуги. То есть работаю — получаю. Гуляю — до свидания. Я думаю, именно Антонио и сыграл свою роль в том, что меня выпустили играть на поле. Ведь по договору клуб был обязан предоставить мне возможность проявить себя, то есть поработать.
А я возьми, да забей по голу голландской "Роде" и немецкому "Гамбургу". Потом была игра в "Ла Лиге" с "Бетисом", где я отметился голом. Следом еврокубковая игра с "Копенгагеном". Там я вообще умудрился "трёшку" положил. Затем дубль в игре с "Барселоной" и они поняли, что булыжник оказался алмазом. А сколько денег они получили после продаж моих футболок и клубной атрибутики? Много. Я уж молчу, что стадион стал собирать почти полные трибуны болельщиков. А это тоже не лишние евро в бюджет клуба. Получается, что с моим приходом клуб стал только богаче.
И я догадываюсь, почему руководство клуба сейчас ломает себе голову. Они попали в ловушку. Сеньор Антонио, пытаясь защитить своего клиента, установил мою зарплату постоянной на двенадцать месяцев. Причём не важно, что я делаю. Играю в футбол или мою полы. По договору за год они обязаны выплатить мне сто двадцать тысяч. Если убрать агентские, то я получаю восемь тысяч пятьсот евро в месяц. Бонусы за голы в еврокубке мне исправно платят, но… Увеличить зарплату они мне не могут. Как и другие премиальные тоже не предусмотрены.
Я как-то подсчитал, что Анатолий Граф заплатил за моё обучение в академии "Валенсия" почти сто сорок тысяч евро. Сам сначала не поверил. Четыре раза пересчитывал. В году двенадцать месяцев. Учёбу я начал в октябре 2000 года. Одна неделя учёбы стоила около шести сотен евро. Итого в месяц — две тысячи шестьсот евро. За год примерно выходило тридцать тысяч. Учился я там четыре с половиной года. Вот и получаем такую сумму. А моя зарплата за год составит чистыми лишь сто две тысячи. Анатолий Граф, наверное, если бы смог, как динамо-машина в гробу вертелся. Он же мечтал о миллионных гонорарах для своего сына.
Все хотят жить хорошо. Но я никогда не рвался за деньгами. Обо мне никогда нельзя было сказать, что я меркантильная сволочь. Для меня деньги это прежде являлись свободой. Когда ни от кого не зависишь, можешь жить где пожелаешь. На восемь тысяч пятьсот евро в месяц я этого себе позволить не мог.
Мануэль на свою двухмесячную зарплату новый "Porsche 997" купил. А уж сколько он на мою сестру спустил! Одними туфлями от "Лубутена" в шкафу три полки заполнено. Одно хорошо, что Оля у меня больше деньги не клянчит.
Но это всё пустое. Была бы у меня сейчас зарплата Мануэля, я бы пригласил в Валенсию не одиннадцать ребят, а гораздо больше. Лена бы приехала в декабре в свою квартиру или даже дом. Ей бы не пришлось делить кухню с моей сестрой и мамой. Это для меня они родня, а для неё чужие люди.