Студия меня не впечатлила. По телевизору вроде больше была. Щёлкнул пальцем по картонной букве "П". Задрал голову, рассматривая многочисленные софиты.
- Саша, а ты здесь как оказался? Тоже вызвали? — раздался знакомый голос.
Обернувшись я увидел взъерошенного Александра Генриховича, щурящегося от яркого света ламп.
- Здравствуйте, — искренне обрадовался я мужчине, — Меня сюда прямо из Шереметьево привезли.
Бородюк бросил быстрый взгляд на сумки у моих ног и тихо выругался.
- Вот же… Нас тоже аж с самого утра с базы звонком сверху сорвали. Даже позавтракать не успели. Вот, — показал он бутерброды в левой руке, — Купил в буфете перекусить. А то голодный Юрий Павлович рвёт и мечет. Его даже покурить не отпустили. Двенадцатого — Турция. Решающий матч для сборной. Нужно просматривать игры, изучать их сильные и слабые стороны. В общем, сам понимаешь. А мы тут видите-ли прохлаждаемся, интервью раздаём. Напудрили мне морду, чтобы не блестела. Тьфу ты. А потом эти козлы результаты будут требовать! Уроды!
- Да я и сам не в восторге, — пожал я плечами, — Со мной где-то неделю назад связались. "Нужно в обязательном порядке появится в эфире" — передразнил я приказной тон, — Хотя бы заплатят за это. Отстреляемся, да поедем на базу.
- Заплатят? — переспросил внезапно подобравшийся мужчина.
- Ну да. Вам же тоже должны выплатить деньги за ваше появление в программе. Я только ради денег и согласился.
- Вот же с. и! Кто-то там наверху, б…ь, деньги мои в карман себе положил! Х… им, а не мои деньги!
Я даже отошёл на пару шагов от греха подальше. Если Александр Генрихович стал матом разговаривать, то к Юрию Павловичу лучше вообще не подходить. Раскрасневшийся мужчина хотел продолжить, но к нам подбежала полногрудая Татьяна Николаевна.
- Александр, почему стоим? Вас же ждут в гримёрной. Быстрее-быстрее и так опоздали. Запись начнут через двадцать пять минут, а вы совсем не готовы.
Бородюк выдохнул шумно, как бык и подобрался.
- Так дамочка, кто у вас здесь главный? Почему нам ничего не выплатили за эфир?
Женщина отшатнулась и лишь показала мне рукой в сторону гримёрной.
- Свят-свят, — проговаривая про себя я подобрал сумки и пошёл к указанной двери.
А там за меня взялись серьёзно. Сначала отпросился в туалет. Затем быстро переоделся за ширмой в светлые брюки, чёрные туфли, белую найковскую майку и светло-серый пиджак, который купила мама. Меня покрутили вокруг своей оси, признали годным и усадили в кресло гримироваться. Завязали на шею чёрную накидку, нагладко побрили и чем-то смазали. А потом тщательно прошлись пушистой кисточкой с пудрой! Хорошо, что глаза успел закрыть, но, вот чёрт, как же зачесалось в носу! Поколдовали с ножницами над волосами. И мне даже не дали в зеркало на себя глянуть, сразу потянули в студию, где буквально толкнули на отдельный кожаный диван. На трибунах уже сидели зрители в одежде тёмных тонов. Молодую женщину попросили снять очки. Видно чтобы камеры не отсвечивали. Молодой Малахов что-то уточнял у оператора. На другом диване нервничал Виталий Мутко. Напротив устроились угрюмый Сёмин и повеселевший Бородюк. Никак об оплате успел договориться?
Они вопросительно уставились на меня. Я было открыл рот, но меня тут же прервал женский визг, от которого мы все одновременно вздрогнули.
- Почему обувь не блестит? Кто отвечает за обувь?
Ко мне тут же подбежала молодая девчонка, плюхнулась передо мной на колени и стала чистить мне туфли.
Всё это стало напоминать мне цирк. Я глубоко вздохнул-выдохнул. На что я только подписался? Чтобы я ещё раз? Да ни за какие деньги! Слава Богу, через пару минут началась запись передачи.
- Десятого июля 2005 года, в возрасте шестнадцати лет и трехсот четырнадцати дней он подписал контракт в основной состав известнейшего футбольного клуба "Валенсия". В возрасте шестнадцати лет — дебютировал в составе молодёжной сборной России. В возрасте семнадцати лет — его приглашают в национальную сборную России, где двенадцатого октября он забивает единственный и решающий гол в игре со Словакией. Тем самым этот семнадцатилетний русский подросток побил рекорд англичанина Джорджа Бэста, установленный двадцатого октября 1964 года в матче Кубка Ярмарок и продержавшийся сорок один год… — восторженно надрывается Малахов.
А у меня резко начинает чесаться в носу. Проклятая пудра!
- Встречайте, Александр Граф! — подходит он ко мне, а я оглушительно чихаю прямо в подъехавшую камеру.
Юрий Павлович со зрителями ржут так, что аж стены трясутся. Прячущий улыбку Малахов качает головой. Я извиняюсь, пока объектив камеры тщательно вытирают. Ох, чувствую мы здесь надолго.