Спустя еще полчаса ей надоело следить за однотипными облаками, слушать бесконечное напомаженное «хр-р-р» и чертить на стекле иллюминатора закорючки.
Виски почему-то не действовало. Рамуте захотела раскрыть рюкзак и проверить, сколько же она выпила. Расстегнула молнию, наклонила бутылку набок…
— Ой, блин, — она вздрогнула.
Кто-то дотронулся до ее плеча. От неожиданности она чуть не выронила бутылку.
— Прости, Рами.
— А?
Она повернула голову.
Красавчик перегнулся через спинку сиденья и навис над ее ухом.
— Я тебя напугал?
— Немного, — призналась она.
— Еще раз прости. Просто моя сестра уснула, а мне что-то не спится.
— И?
— Вижу, ты тоже не можешь уснуть.
— И?
— Ну не знаю. Может, поболтаем?
— Поболтать? Хм.
Рамуте прищурилась. А почему бы и нет? Ее грандиозная задумка трансформировалась в план «б».
Она подтянула его ухо к себе и прошептала:
— Только не здесь.
Красавчик кивнул.
Парочка проскользнула мимо полудремлющих людей к кабинке туалета в хвосте самолета.
Рамуте много раз летала, но ей никогда не приходилось посещать уборную.
— Мде…
— Да, согласен, не царские хоромы, — подтвердил Константин, закрывая за ними дверь.
Тесная, едва вмещающая в себя одного человека, пластиковая коробка-комнатушка, сверху донизу обклеенная всевозможными бело-красными предупреждающими табличками с правилами пользования унитазом и раковиной.
— Что?
— Говорю, что здесь не царские хоромы, — повторил он громче.
— А…
Не так Рамуте себе представляла свое атмосферное, в прямом и переносном смысле атмосферное, приключение. Шум, заглушающий собственные мысли, и слепящий белый свет, ярче, чем в операционной. И запах…
Утешало лишь то, что красавчик умел целоваться. По-настоящему умел. Делал это именно так, как и пожимал руку: уверенно, дерзко и безошибочно качественно.
Рамуте прогнулась, запрокинула голову и зарылась пальцами в его густые волосы.
— Давай.
— Что? Рами, что ты сказала?
— Давай.
— А, да-да.
Константин суетливо одной рукой расстегивал ее джинсы, другой пытался стащить свои.
— Да-да, давай, не разочаруй, — прошептала она, уверенная, что в таком шуме Константин точно ничего не услышит.
Рамуте развернулась и оперлась локтями о раковину.
— Сейчас-сейчас, — громко произнес Константин. — Уже почти.
Он судорожными руками продолжал неравный бой со своим ремнем.
Рамуте двигала бедрами, постанывала в предвкушении, но ничего не происходило.
«И чего он там возится? Неужели, как истинный Константин, нашел где-то кисель и сейчас мажет им свою рожу?» — промелькнула мысль, и Рамуте обернулась.
Обернулась, посмотрела и едва сдержалась, чтобы не засмеяться.
Константин стоял со спущенными до колен штанами и раздавал пощечины своему повисшему «приятелю».
Он хлестал себя по промежности, с надеждой поглядывая на Рамуте из-под сведенных бровей.
Красавчик больше не улыбался. Его губы были сжаты.
Зато теперь улыбалась Рамуте.
Она не чувствовала ни разочарования, ни огорчения. Только подступающий приступ смеха.
Рамуте застегнула джинсы, села на крышку унитаза и стала наблюдать за потешной картиной.
— Сейчас-сейчас.
Константин без остановки повторял, что сейчас, буквально вот-вот, что-то должно произойти, и энергично теребил свой обмякший несговорчивый орган.
— Не торопись, — хихикнула Рамуте. — Все отлично. Продолжай, мне все нравится.
— Это из-за успокоительного. Понимаешь?
— Ага, — через смех ответила Рамуте. — Я все понимаю.
— Все из-за того дурацкого препарата.
— Угу. Все наверняка из-за него. Ха-ха-ха.
Ну вот, теперь выясняется, что красавчик ко всему еще и трус. На самом деле он боится летать. Напился таблеток и сидел храбрился. «Поверь мне… Я опытный летун. В полете с нами ничего плохого не случится».
— Рамуте! Смотри! У меня почти получилось!
Он радовался, а Рамуте удивленно смотрела. Она не могла понять, чего такого Константин у себя там нащупал, но картинка выглядела все так же неубедительно.
Когда он в очередной раз взмолился: «Ну-у-у-у… Же-е-е-е… Давай!» и звонко шлепнул себя между ног, Рамуте не выдержала, сползла под раковину и в голос захохотала.
В дверь постучали.
— Откройте! Пожалуйста, выйдете.
Константин от этих слов громко охнул, аж присел и замер с членом в руке.
Рамуте еще громче засмеялась.