Анатолий кивнул.
— Что мне делать?
— Одних ваших слов недостаточно. На вашем месте я бы постарался сотрудничать со следствием.
— Так я же и так все делаю.
— Ладно. У вас есть список выполненных заказов? Где-то ведется учет работ? Может, база на сайте?
— Если я скажу как есть, меня уволят…
— Если не докажете, что убийца не вы, вас посадят.
Анатолий потер лицо.
— Основную часть заказов я принимаю в «темную».
— Это как?
— Звоню клиенту, сообщаю, что берусь за работу. Затем жму на сайте «отмена» и забираю наличными всю сумму. Не делюсь с сайтом. Так пятнадцать процентов с заказа, а так все сто, а иногда еще и чаевые.
Федор вздохнул. Ну не может Анатолий быть тем самым.
— Допустим. Скажите, а у кого еще был доступ к списку ваших контактов?
— А?
— Кто мог знать, в какой день и по какому адресу вы работали? Кто мог хотеть вас подставить?
— Пф. Что? Да никто. Не знаю.
— Анатолий, учитывая тот факт, что вы специалист широкого профиля, не могли бы вы предположить? Предположите, пожалуйста, чем, по-вашему, убийца разлинеивал тела? На данном этапе следствию очень важно выяснить этот факт.
— Что значит «разлинеивал»?
— То и значит. Чертил.
Федор снова развернул папку, достал и показал другие фотографии. Он по очереди демонстрировал подозреваемому снимки женщин, портреты которых Анатолий с другим следователем разглядывали несколько минут назад. Федор раскладывал фотографии на столе и следил за реакцией подозреваемого.
— Какой ужас.
От увиденного Анатолий побледнел.
— Что скажете? Чем резали?
— Совершить такое мог только монстр.
— Анатолий, понимаете, простым ножом такого не сделать. Струной?
— А?
— Резали струной?
На столе перед подозреваемым вперемешку со снимками жертв лежали фотографии, подписанные снизу красным маркером. «Кухня Анатолия», «Кастрюля с испорченными пельменями», «Шкаф», «Новый костюм», «Проигрыватель», «Умывальник» и расчлененные тела женщин.
— Что? Господи, нет. Какой еще струной? Поверьте, я ничего такого не делал. Это сумасшествие какое-то.
— Анатолий, назовите адрес сайта.
— Сайта?
— Сайта фирмы, в которой вы работали. Можете назвать, чтобы мы смогли все проверить?
— Пф. Я не помню.
— Вы не можете вспомнить название фирмы?
— Нет. Я не знаю.
— Издеваетесь?
— А? Что? Простите. Я растерялся, — Подольский потер лицо. — Название конторы? А, ну так по радио рекламу крутят круглыми сутками. Пам-пам, напиши нам… И все такое. С утра до ночи пам-пам. Не слышали?
Федор отошел от стола к окну, включил приемник и посмотрел на засыхающий кактус.
«Нет. Этот точно не тот, кого мы ищем».
Песня доиграла, и началась реклама.
Федор кивнул.
— Это?
— Да.
Федор набрал в стакан воду и полил кактус. Казалось, если наклонить голову, можно будет услышать звуки жадных глотков изможденного цветочка.
Динамик запел мультяшным голосом:
«Пам-пам, сломался кран? Пум-пум, подвинуть диван? Пам-пам, напиши нам. Пум-пубум, мы спешим к вам. Заходите на сайт, интерактивная помощь по дому точка быстро точка недорого точка ру, переходите в раздел регистрации, выбирайте услуги и заказывайте у нас выезд профессионального мастера».
Федор развернул горшок с кактусом другой стороной к солнцу.
— Анатолий, ответьте. Почему вы не удивились нашему появлению в вашей квартире? То, как вы говорили. Мне показалось, вы нас ждали.
— Я написал. Я для нее написал.
Анатолий потер глаза.
— Написал на асфальте… Как он мне посоветовал…
— Что написал?
— А оно… Оно вон…
— Кто вам посоветовал?
— Вон оно как обернулось.
Анатолий побледнел. Застонал, упал на пол, схватился за голову и перекатился на бок.
— Подольский, что с вами? Эй, все хорошо?
Федор подбежал к столу, возле которого лежал подозреваемый. Анатолий не отвечал, его трясло.
— Врача! — крикнул Федор в коридор.
— Я. Я написал на асфальте. Как он сказал… Я все, как сказал. Написал, что люблю ее…
— Кого ее? На каком асфальте? Кто сказал?
Анатолий высморкался и застонал.
— Пионер — всем пример!
— Что? Анатолий, какой еще пионер?
— Взвейтесь кострами синие ночи… Мы… пионеры — дети рабочих.
Анатолий пел через хрип. Он уставился в одну точку — на одну из фотографий, свалившуюся под стол.
— Анатолий. Слышите меня?
— Взвейтесь кострами, синие ночи! — пропел он громче, стал смеяться и бить себя ладонью по лбу.