Затем она вместе с агентом Майком потащила медведя по очередному коридору, чтобы того сфотографировали и взяли отпечатки пальцев. Его толкнули к белой стене, на которой были нанесены отметки высоты. Пока настраивали фотоаппарат, Винки откашлялся, собираясь с духом, чтобы спросить о Франсуаз…
— Заткнись и улыбайся! — крикнул Майк, и блеснула вспышка.
Пятна в глазах у Винки были похожи на те, что появляются, если посмотришь на солнце, поскольку, пока он стоял вот так, щурясь, его внезапно охватило воспоминание о лесе, подробное и незваное, как сон. Вместе со своей малышкой он пробирался сквозь тенистую заросль папоротника, где шелестел и журчал ручей. Увидев воду, малышка облегченно вздохнула.
— Да… — тихо протянул Винки так же, как проделывал это каждый день, поскольку они приходили сюда каждый день; и каждый день на полпути она вздыхала, сначала — когда он нес ее, и теперь — когда они шли рядом сквозь молодые светло-зеленые листья папоротника. — А потом? — задавал вопрос Винки, впрочем, как всегда, говоря о том, что будет после водопоя; и карапуз отвечал, как обычно: «Виолончели» — так малышка шутливо называла скрипящие деревья, потому что Винки однажды заботливо объяснил ей, что скрипка и виолончель — музыкальные инструменты одного семейства.
Затем они оба смеялись, впрочем, как и каждый день, над ее шутками, потому что малышка, конечно же, никогда не видела скрипки и, возможно, никогда и не увидела бы, по крайней мере здесь, в темном лесу…
— Эй! — окликнул Майк, резко дернув за цепь, что была на Винки. — А ну-ка двигай на участок.
Худощавый мужчина в мешковатом сером костюме был крайне раздражен и говорил настолько быстро, что медведь едва его понимал.
— Здравствуйте, мисс Винки. Уже достаточно поздно, у нас не так много времени. Меня зовут Чарльз Неудалый, суд назначил меня вашим защитником, ведь я понимаю, что вы не в состоянии позволить себе адвоката, мне тоже приятно с вами познакомиться, и позвольте сказать вам, что мне сегодня пришлось нелегко: мне необходимо было вас увидеть, но у них была тысяча отговорок, сначала одна, потом другая, и все помощники окружного прокурора смеялись надо мной у меня за спиной, я знаю, смеялись: они всегда смеются, и с какой стати им бы перестать это делать сейчас, но как бы то ни было, гм, все это сейчас в прошлом, и я уверен, что мы с вами подружимся. — Он резко присел, открыл папку и в течение нескольких минут был поглощен изучением большого количества бумаг, на которых были напечатаны слова; он кивал головой и что-то бормотал. Через несколько минут Винки снова откашлялся, дабы поинтересоваться о судьбе Франсуаз, но адвокат поднял руку, сурово нахмурился и закрыл глаза так, будто, перебив его, вы бы причинили ему невыносимую боль. Он продолжал читать еще несколько минут. После этого, даже не поднимая головы, он выпалил в том же темпе:
— Мне пришлось приложить кое-какие усилия, я даже не знаю, как у меня получилось, но мне удалось добиться того, чтобы ФБР рассекретило по крайней мере некоторые из обвинений против вас — как вы видите, — он поднял груду бумаг и тут же опустил их, — и хотя мой запрос о залоге был отклонен, так что это не обсуждается. Но, безусловно, вы уже знаете, что в противном случае мы бы с вами не сидели сейчас здесь, в окружной тюрьме, мы находились бы у меня в офисе или сидели бы где-нибудь в кофейне, согласны? — Щеки Неудалого покрылись розовыми пятнами, и он принялся быстро листать назад документы один за одним. — Наконец мне действительно удалось — опять же, не понимаю, каким образом, но все-таки получилось, несмотря на то что это заняло у меня целый день, и поэтому у нас не так много времени, что крайне неприятно, — но как бы то ни было, мне в итоге удалось пробраться сюда сегодня, ах да, я уже сказал об этом, ужасно повторяться, когда так мало времени, у меня всегда так, и в любом случае, вы видите, как я сижу сейчас здесь перед вами, так что теперь в курсе, как у меня ловко получилось пройти к вам, ха-ха, так, гм, так, угу, так… — От возбуждения его лицо покрылось малиновым румянцем до кончиков ушей, его влажный взгляд метался по комнатенке из угла в угол, и казалось, что он вот-вот охрипнет. — Как я сказал, гм, преступления, в которых вы обвиняетесь, я уверен, вы это знаете, гм, я уверен, в курсе всего этого, тяжкие, весьма и весьма тяжкие. — Хотя покраснения на его лице начали отступать, глаза Неудалого все так же метались из стороны в сторону. Винки даже и не знал, на что смотреть. — И действительно, обвинений так много, они продолжаются и продолжаются, идут одно за другим, страница за страницей, что, по правде говоря, я с трудом представляю себе целостную картину — я имею в виду, что, конечно же, я понимаю, о чем идет речь, независимо от их количества и сложности, я хочу сказать, что это моя работа. Так, так, так, так, так… О, да, так, теперь я обязан вам сказать, что, мисс Винки, сейчас… подзащитные никогда не желают слышать это, и я не особенно-то умею рассказывать такое… о, ну что же теперь поделаешь?… В сложившейся ситуации я должен подготовить вас… теперь же, не стреляйте в гонца и не принимайте этого близко к сердцу… лично я воспринимаю все близко к сердцу, но вам не следует этого делать… опять же, я не утверждаю, что вас непременно ожидает смертная казнь, это лишь одно из возможных наказаний, их множество, но на самом деле вы должны принять во внимание общественное мнение по этому вопросу… и позвольте заметить, на данный момент имя Винки является синонимом «радиоактивной падали, плавающей в яде»…