— Хорошо, гм, давайте попробуем еще раз, — вздохнул адвокат. — Хорошо. Мистер Винки, пожалуйста, объясните суду своими собственными словами, всем собравшимся здесь…
Слышать, как вопрос повторяется практически слово в слово, не так уж помогало, тем более таким тоном. Но Винки постарался сделать выражение лица уверенным, сосредоточенным и смело сказал:
— Если, но, почему, наверняка, несмотря, так.
Неудалый громко вздохнул.
— Так, так, так — что? Что?
От тона сказанного медведь прищурился, но на этот раз решил отвечать быстрее.
— Вот так и произошло, так и случилось, и вот так имело место быть, — утверждал он. — Поэтому я вам и говорю.
«Безусловно, сказанное было неоспоримым», — подумал Винки, но Неудалый спросил:
— Я вам и говорю что? Что случилось?
Винки снова сосредоточился. Его рот как раз собирался произнести «С» слова «Свет», когда прокурор выкрикнул:
— Ваша честь! — Он развернул свои пухлые ладони, пожимая плечами.
— Абсолютно согласен, — сказал судья. Бум! — Мистер Неудалый, я говорю вам еще раз, что если ваш подзащитный не начнет говорить здравомысляще, будет иметь место быть… — Бум! Бум! Бум!
Гогот зала странным образом казался медведю отдаленным, когда он перевел взгляд с нахмуренного судьи мимо ухмыляющегося прокурора к краснеющему адвокату, который что-то бессвязно бормотал. Ощущая себя особенно маленьким и одиноким, Винки сболтнул:
— Однажды давным-давно жил-поживал медведь!
Смех прекратился, и все взгляды устремились на него.
— Хорошо! — сказал Неудалый не так раздраженно и принялся вращать руками, подстегивая Винки. — Пожалуйста! Пожалуйста, продолжайте!
Но это смутило медведя еще больше. Он еще раз подумал, что с вопросом было покончено, но Неудалый продолжал смотреть на него умоляюще, и его руки зависли в воздухе. Винки поднял лапы. Пожимая плечами, позвякивая цепями.
— Конец, — попытался он.
Снова последовал смех, и Неудалый начал тереть глаза.
— Нет, — простонал он. — Нет…
Винки пристально смотрел на него.
— Предметы. Еда. Комнаты, — дерзко проговорил он. — Пыль, и стыд, и бесконечная скука. И так старый медведь отправился в новый мир!
Неудалый немного воспрянул духом.
— Продолжайте. Что вы подразумеваете под «новым миром»?
Винки нахмурился и закатил глаза. Какое ему вообще до этого дело? Новый мир был новым миром. Что еще можно про него сказать? И все же он знал, что надо стараться.
— То, чего хотел медведь. То, что медведь сделал, — ответил он. — То, что медведь видел, ел и понимал.
Даже приглушенное царапанье по бумаге художника, который запечатлевал происходящее в суде, казалось оглушительным
Он никогда не знал, чем может заинтересоваться Неудалый, и теперь беспокойные голубые глаза адвоката замедлили свой бег и с неподдельным любопытством остановились на Винки. Казалось, он не знает, о чем спрашивать дальше, но также, казалось, ничего не имел против. В этот момент медведь внезапно начал понимать то, о чем хотел рассказать. Зал затих, когда он закрыл глаза и заговорил в темноту:
— Вскоре имело место быть то, что медвежонок ушел бродить по миру. Кусты цвели, и на них появлялись ягоды, а свет спускался и снова поднимался. У него родился ребенок. — Винки запыхтел пару раз, пытаясь отдышаться, потому что говорить так было почти так же трудно, как и рожать. — И тогда стало два медвежонка, большой и маленький. Они не знали почему, но каждый день ткань и опилки искали и находили свое родное. Деревья дышали, и проплывали сотни облаков, даже тогда, когда они спали. Ровно падал дождь и снег, иногда они кружились, просто чтобы сделать им приятно. Дни увеличивались. Пелись песни. Потом пришел злой человек-ничтожество и стал кричать, и украл ребенка. — Винки сдерживал слезы. — Однажды жил-поживал грустный и одинокий медведь. Он жил в хижине. «Выходите с поднятыми руками!» Шум, звон, ярко, дрожь. Медведь медленно упал. — Хлюпая носом и вытирая его, он попытался снова сконцентрироваться. — Однажды жил грустный медведь, совсем один. Он жил в клетке, и он все вспоминал. Конец.
Несколько человек пораженно захихикали, но это были единственные звуки. Зрители, возможно, даже удивились своему собственному состраданию, но это не помешало им слушать дальше.
— И кто этот медведь? — снова спросил Неудалый мягким тоном.