Мы ждали Сэма. Тот не заставил себя ждать, явился и шепотом доложил:
— Идут, причем с обеих сторон. Подбросьте дров. Надо сделать так, чтобы под пеплом остались тлеющие угли и краснокожие могли быстро раздуть огонь. Облегчим задачу индейцам, хи-хи-хи!
Мы разложили запасы дров вокруг костра таким образом, чтобы свет от тлеющих углей не выдал преждевременно нашего ухода. Сейчас все мы стали актерами, ибо от актерских способностей каждого зависела теперь наша жизнь: не дай Бог, догадаются по нашему виду, что мы знаем об их присутствии. Индейцы непременно нападут на лагерь, но они должны сделать это только после того, как мы уляжемся спать. А если раньше?
Хотя рядом с нами и находились двести краснокожих союзников, кровопролития было не избежать. Должен сказать, перед лицом смертельной опасности каждый из нас вел себя по-своему. Я был совершенно спокоен, как будто готовился сыграть рядовую партию в шахматы. Рэттлер лег на землю лицом вниз и притворился спящим, хотя его колотило от страха. Славные вестмены, приятели Рэттлера, бледные и перепуганные, почти не принимали участия в нашей беседе. Зато Билл Паркер и Дик Стоун вели себя настолько естественно и непринужденно, словно во всем мире не было ни одного апача. Сэм Хокенс рассказывал анекдот за анекдотом, а я громко смеялся.
Так прошло полчаса. Становилось ясно, что индейцы действительно атакуют нас лишь после того, как мы ляжем спать, в противном случае бой уже начался бы. Костер догорал, ждать больше не стоило, и с протяжным зевком я громко произнес:
— Я устал, пора ложиться. Сэм, как вы относитесь к моему предложению?
— Я не против, — ответил он. — Огонь догорает, спокойной ночи!
— Спокойной ночи! — сказали Стоун с Паркером, отошли от костра и растянулись на земле.
Пламя медленно затухало, и вскоре стало совсем темно. Только тлеющие под пеплом угольки красновато мерцали, но в их неверном свете ничего нельзя было разглядеть. Пора было уходить. Взяв ружье, я медленно пополз в сторону. Сэм держался рядом со мной, остальные двинулись за нами. Добравшись до лошадей, я, чтобы на всякий случай заглушить чей-нибудь неосторожный шорох, подергал за повод одну из них, заставив с шумом переступить с ноги на ногу.
И вот мы все добрались до места, где кайова, как кровожадные пантеры, притаились в засаде.
— Сэм, — тихонько сказал я другу, — если мы действительно собираемся уберечь от смерти обоих вождей, то должны сделать все, чтобы не допустить к ним кайова.
— Согласен с вами, сэр.
— Я беру на себя Виннету, а вы, Стоун и Паркер, позаботьтесь об Инчу-Чуне.
— Как это? Вы один идете на Виннету, а нам троим оставляете одного старика? Не очень справедливо, чтоб мне лопнуть!
— Справедливо. С Виннету я справляюсь, но вас должно быть трое, чтобы скрутить Инчу-Чуну, пока он не опомнится и не начнет сопротивляться, иначе вождь погибнет в бою или будет ранен.
— Да, вы правы! Надо выйти вперед, чтобы кайова не опередили нас. Идем!
Мы продвинулись на несколько шагов ближе к костру и замерли в темноте, с напряжением ожидая боевой клич апачей, ибо без сигнала индейцы никогда не атакуют. По индейскому обычаю подает его вождь, затем клич подхватывают остальные воины. Трудно описать его словами. Дьявольский вой рассчитан на то, чтобы противник оцепенел от страха. Краснокожие издают пронзительный крик «хииииииих» и быстро хлопают ладонью по губам, отчего получается ужасающая трель.
Воины кайова, как и мы, с нетерпением ждали боя. Каждый из них хотел быть в первых рядах, и они, отталкивая друг друга, пытаясь пробраться вперед, тем самым заставляли нас продвигаться все ближе к огню. Такие маневры становились опасными. Скорей бы уж апачи начали атаку!
И вот началось! Дикий крик «хииииииих» прозвучал в ночной тишине так резко и пронзительно, что мурашки побежали по спине, и вслед за тем поднялся такой адский вой, будто взвыли тысячи чертей. Вдруг все стихло, наступила мертвая тишина, в которой мы отчетливо услышали короткое «ко!». Его произнес Инчу-Чуна.
Слово это значит «огонь». Угольки под пеплом нашего костра еще тлели, а вокруг лежали сухие ветки. Апачи немедленно исполнили приказ, подбросив хвороста в затухающий костер. Через несколько секунд пламя взметнулось ввысь, осветив всю поляну.
Инчу-Чуна и Виннету стояли рядом. Как только апачи убедились, что нас нет в лагере, они плотным кольцом окружили вождей, выкрикивая в удивлении свое обычное «уфф, уфф, уфф».