К горшкам и пчёлам позарез.
…И с теми, кто что было сил
Во всю и нагло Винни льстил.
…И с теми, кто на все готов
За сладость денежных постов,
Готов и чаще даже рад
Лизать начальствующий зад.
Но отвлеклись… Вернём свой взор
Мы в сторону восточных гор.
Так вот. Воинствующий кум,
В войну ввязавшись наобум,
Вдруг получил с размаху в лоб.
Чего ж он ждал, народофоб?
Решили Михи земляки,
Кого пытался тот в штыки
С земли насиженной согнать,
К вселенской помощи воззвать.
Был призван северный Медведь.
А тот был рад подутереть
Лихому горному глупцу
Нос, как сопливому мальцу.
Ибо малец сей, Пухов кум,
Как недалёкий скородум
Разброд свой горный и развал
Медведям северным вменял.
И вот явились Жеребцы,
Каких не схватишь под уздцы,
И начали МихОву рать
Во всю и с радостью гонять.
Как Миха с войском побежал!
Как он в штаны свои наклал!
Иль «наложил»?! Как он дрожал!
И галстуки свои глодал.
На том бы сказ и завершить.
Какое дело может быть
Нам до трусливых МедведЕй,
Напавших на своих зверей?
Брезгливо только сплюнуть им
Под ноги и уйти к другим
Проблемам, темам и делам,
Наполнившим Тарам-Парам.
Но нет! Отвлёкшийся от пчёл,
Наш Винни, мыслями тяжёл,
Решил пережевать вопрос,
В который Миха горный врос.
Тем более заморский шеф,
Известный всем нам Скунс-аншеф,
Поднял за океаном гвалт,
Звеня как тысяча кувалд.
Для Скунса северный Медведь -
Заклятый друг, кого терпеть
Мог Скунс с большим-большим трудом,
Скрепя зубами, бья хвостом.
И раз уж Скунс - негласный шеф,
Понос словесный растерев,
Слюной забрызгал микрофон,
Давая северным разгон,
То Пух подумал, что и он
Сей гвалт раскручивать должОн.
Короче, начал Винни гнать
Волну словесную. Видать,
Надеялся он, если что
Поддержит Скунс его за то.
А тут и северный Медведь,
В ответ давай себе реветь,
Клыки ощерив напоказ,
Мол, им вонючки - не указ.
А Винни, раз их поддержал,
Для них - напыщенный нахал,
Тупой с опилками мешок,
Уж источающий душок,
Поскольку предал их союз,
Их братских и медвежьих уз.
Но Винни глупо продолжал
Влезать туда, куда не звал
Простой, обычный здравый смысл, -
Лез в эпицентр словесных грызл.
Старался, чтоб заморский шеф
Подумал, что не Пух он - Лев.
Ведь всё, что Скунс от Винни ждал,
Не сделал Пух и не создал,
Поэтому хоть в словесах
Хотелось Винни на весах
Истории остаться, чтоб
Его запомнил каждый жлоб.
Когда опилки в голове,
Ум с ними точно не в родстве.
Всё это глупости. Любой,
Кто обладал бы хоть какой,
Пусть и пустою головой,
Знал то, что гонит Пух отстой.
Нельзя поддерживать того,
Кто жжёт оружьем своего
Соседа или земляка,
Того, чья сущность жестока.
Даже соратники-друзья
На Пуха покосились: «Гля!!!
Куда медведя понесло?» -
Они вздыхали тяжело.
А Винни рыкал аки Лев,
Попавший с полупьяну в хлев.
И требовал от всех своих,
Чтоб поддержали скопом их,
Его и кума, что в горах
Наклал (иль «наложил») в штанах.
Или «в штаны»? Не в этом суть.
Когда начальник гонит муть,
То подчиненные порой
Стараются тот геморрой
Спустить на тихих тормозах,
Ждут, чтобы сей маразм зачах.
Вот так и Пуховая рать
Пыталась мимо пропускать
Ту ахинею, что развёл
Их Винни-Лев и Пух-Орёл.
Но Пух настойчиво взывал,
Чтоб каждый рьяно поддержал
Его и кума с дальних гор.
Такой вот вдохновенный вздор.
Овца молчала. Дикий Кот
Втянул разъеденный живот,
Гриф делал вид, что не вникал
В страстей сжигающий накал.
Лось тупо дёргал головой,
Шакал не брызгался слюной.
Поразбежались звери споро
По дальним рощам и по норам.
Притихли все. Но всё ж нашлись
Такие, что легко взялись
За Винни следом наезжать
На северных и тупо гнать
На них какую-то муру,
Что даже спьяну поутру
Не зародится в голове,
Когда с умом ты есть в родстве.