Махровый националист
Шипящий Гусь и аферист
По части липовых дипломов,
Юрист из Скунсовых доткомов
И Дятел Дятлом с юных лет, -
Вот эти двое Пухов бред
Взялись поддерживать с душой.
Но это всё - само собой.
И тот и этот так глупы,
Как и бетонные столбы.
Но кроме них ввязался в бой
И Пятачок - их рулевой.
Уж он то чётко понимал,
Что Винни глупости толкал.
Не говори, что ты не дюж,
Когда хватаешься за гуж.
А Пятачок по уши влез
В сумбур, что испоганил лес,
И потому-то отступать
Уже не мог, свиная мать!
А Винни продолжал давить
На всех своих, слюной душить.
Те ж упирались, говоря,
Что чтут его де как царя,
Но пить не будут. И кричать,
Что северный Медведь, как тать,
На горца мирного полез,
Отказывались наотрез.
Но Винни брал их на измор.
В полезном деле бы напор
Ему такой же проявлять,
Чтоб что хорошее свершать.
Овца, беря пример с Осла,
В чертополохе залегла.
Пытался так же Дикий Кот
За дубом спрятать свой живот,
Но нет ещё таких дубов,
Чтоб скрыть живот из животов.
Гриф - божий, тайный полицай,
Чтоб не светится через край,
Сильней, чем раньше, закорпел
Над массой компроматных дел,
Чтоб каждый видел ясно то,
Что Гриф, мол, занят как никто.
Лось убежал подальше, чтоб
Его рогато-умный лоб
Давленье Пуха не нашло,
Пока того с ума вело.
Известный глупостью Шакал
И тот на вид умнее стал.
Его такое реноме
Смешило, как раввин в чалме.
Шакал ведь - чтоб не измышлял,
И чтоб не делал - есть Шакал.
Но тут разумно поступил
И в дальний бор побег свершил.
Пусть, мол, страдают ерундой,
Он не при чём, само собой.
Маразм опилковый крепчал,
Но Пух того не замечал.
Ещё сильнее во сто крат
Он как известный демократ
Всхотел, чтоб каждый божий зверь
Лишь так, как Пух, хотел теперь.
Других желаний, чтоб не знал,
Пока б того не возжелал
Великий Винни - вождь зверей
И демократ планеты всей.
Ясна, понятна и проста -
Демократичная мечта.
Демократично то, что он
Считал и в чём был убеждён.
Всё остальное - чушь и бред
И пережиток давних лет.
И вот Овцу он обвинил
В предательстве их политсил.
Что ею, мол, похерен лес,
Национальный интерес.
Чушь несусветная. Любой
Малец иль самый зверь тупой
Прекрасно видел интерес,
Каков в Овце посеял бес.
Национальная беда
Овце, как с Гуся вон вода.
Ей, мягко говоря, плевать
На всю Тарам-Парама стать,
На всяких горных Медведёв,
Разнообразных кумовьёв.
Пусть всё сожжёт трагедий страсть,
Но лишь бы ей досталась власть.
Всё повторяется. Опять
Элита стала разделять
Песочницу напополам:
«В горшок ночной не писай нам.
Свои игрушки забирай
И с нами больше не играй».
Таким примерно общий тон
Был их речей. Как моветон
Считалось, чтоб не посылать
Своих друзей на чью-то мать.
Деленье «ржавых» началось.
Теперь Овце уж довелось
Себе придумать новый цвет,
От Винни отделя свой след.
Они теперь настоль чужды,
Что даже вместе под кусты
Не ходят. Винни и Овца -
Враги до смертного конца.
Чьего конца? - не ясно нам,
Нам этот шифр не по зубам.
Что на последок сей главы
Хотели бы услышать вы?
Как Кот Учёный для себя
Склассифицировал ребят
Из разных фракций всех цветов?
Кого и как судит готов?
Что он готов был предложить,
Чтоб все в лесу переменить?
О нет, наш Кот таки Учён
И от того не обречён
Судить кого-то и рядить,
Советовать о том, как быть.
Он просто автор, Он для вас
Как рупор, что даёт сейчас
Удачную возможность вам
Узнать судьбу Тарам-Парам.
Кот утверждать одно готов:
Любите ваших кумовьёв,
Но не давайте сим юнцам
Возможность сесть на шею вам.
ПРИЛОЖЕНИЕ К ВОСЬМОЙ ГЛАВЕ
ПРИЛОЖЕНИЕ К ВОСЬМОЙ ГЛАВЕ. БОЕВАЯ ПЕСНЬ ГОРНОГО ПОЖИРАТЕЛЯ ГАЛСТУКОВ ОТ КУТЮР. ИСПОЛНЯЕТСЯ ВОИНСТВЕННО И С СООТВЕТСТВУЮЩИМ АКЦЕНТОМ
Галстуков много на свете и дел,