— А они обязательно хотели встать сзади Метров, — объяснил Пух. — Вот я их и впустил туда, чтобы отвязаться. Вообще это самый лучший способ писать стихи — позволять вещам становиться туда, куда они хотят.
— Этого я не знал, — сказал Пятачок.
Тигра тем временем весело прыгал впереди, поминутно возвращаясь, чтобы спросить: «Сюда идти?» И вот наконец показался домик Кенги, и там был Кристофёр Робин. Тигра бросился со всех ног к нему.
— Ах, это ты, Тигра! — сказал Кристофер Робин. — Я знал, что ты где-нибудь тут.
— А я сколько всего нашёл в лесу! — с гордостью сказал Тигра. — Я нашёл пух, и пятачок нашёл, и ещё иа нашёл! А вот завтрака я нигде не нашёл.
Пух и Пятачок подошли к Кристоферу Робину, обнялись с ним и рассказали в чём дело.
— Ты, наверно, знаешь, что Тигры любят? — спросил Пух.
— Если я очень постараюсь, я, наверно, вспомню, — сказал Кристофер Робин, — но я думаю, что Тигра сам знает.
— Я знаю, — сказал Тигра, — они любят всё на свете, кроме мёда и желудей и ещё — как эти жгучки называются?
— Чертополох.
— Да и ещё кроме этих.
— Ну что же, ладно. Уж Кенга накормит тебя завтраком.
Они вошли в дом, и когда Крошка Ру сказал «Здравствуй, Пух», и «Здравствуй, Пятачок» (по одному разу), и «Здравствуй, Тигра» (два раза, потому что это очень забавно звучало и, кроме того, он ведь никогда ещё так не здоровался), они рассказали Кенге, зачем они пришли, и Кенга очень ласково сказала: «Ну что ж, милый Тигра, загляни в мой буфет и посмотри — что тебе там понравится». Ведь Кенга сразу поняла, что, хотя с виду Тигра очень большой, он так же нуждается в ласке, как и Крошка Ру.
— А можно мне тоже поглядеть? — сказал Пух, который уже начал себя чувствовать немножко одиннадцатичасно, и, получив согласие, он разыскал небольшую банку сгущённого молока. Что-то, видимо, подсказало ему, что Тигры не любят сгущённого молока, и он тихонечко унёс банку в уголок и спокойно занялся ею.
Но чем больше Тигра совал то свой нос, то лапу, то в одну то в другую банку, тем больше он находил вещей, которые Тигры не любят. И когда он перерыл весь буфет и нашёл всё, что там было, и оказалось, что он ничего этого есть не может, он спросил Кенгу:
— Что же теперь будет?
Но Кенга, и Кристофер Робин, и Пятачок — все стояли вокруг Крошки Ру, уговаривая его принять рыбий жир. И Ру говорил: «Может, не надо?» — а Кенга говорила: «Ну-ну, милый Ру, вспомни, что ты мне обещал».
— Что это там такое? — шепнул Тигра Пятачку.
— Это ему лекарство дают, — сказал Пятачок. — Витамины! Он их ненавидит!
Тигра подошёл поближе и наклонился над спинкой кресла Ру. И вдруг он высунул язык, послышалось громкое «буль-буль», и, подскочив от удивления, Кенга вскрикнула: «Ох!» — и ухватила ложку как раз в ту секунду, когда она уже исчезала в пасти Тигры. Ложку она спасла, но рыбий жир исчез.
— Господи, Тигра, милый! — сказала Кенга.
— Он моё лекарство принял, он моё лекарство принял, он принял моё лекарство! — в восторге запищал Ру, решивший, что это отличная шутка.
Тут Тигра посмотрел на потолок, закрыл глаза, и язык его пошёл ходить кругами вокруг мордочки, на тот случай, если что-нибудь осталось снаружи. Затем его озарила умиротворённая улыбка, и он сказал:
— Так вот что Тигры действительно любят!
⠀⠀ ⠀⠀
Теперь нас не удивит, что он поселился в доме у Кенги и всегда получал рыбий жир на завтрак, обед и ужин. Иногда (когда Кенга считала, что ему нужно подкрепиться) он вместо лекарства принимал ложку-другую кашки, которой завтракал Ру.
— Но я лично считаю, — говаривал в таких случаях Пятачок Пуху, — я лично считаю, что он и так достаточно крепкий!
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
Глава двенадцатая, в которой Кролик очень занят, а мы впервые встречаемся с пятнистым Щасвирнусом
сё предвещало, что у Кролика опять будет очень занятой день. Едва успев открыть глаза, Кролик почувствовал, что сегодня всё от него зависит и все на него рассчитывают. Это был как раз такой день, когда надо было, скажем, написать письмо (подпись — Кролик), день, когда следовало всё проверить, всё выяснить, всё разъяснить и, наконец, самое главное — что-то организовать.
В такое утро непременно надо было забежать на минутку к Пуху и сказать: «Ну что ж, отлично, тогда я передам Пятачку», а затем к Пятачку и сообщить: «Пух считает… Но лучше я сначала загляну к Сове». Начинался такой, как бы вам сказать, командирский день, когда все говорят: «Да, Кролик», «Хорошо, Кролик», «Будет исполнено, Кролик» и вообще ожидают дальнейших распоряжений. Кролик вышел из дому и, принюхиваясь к тёплому весеннему ветру, размышлял о том, с чего начать.