— Вот он! — пискнул Хрюка. — Как он ужасен, правда? — и он крепко схватился за руку Кристофера Робина.
Внезапно Кристофер Робин рассмеялся… и смеялся… смеялся… смеялся… Он всё еще продолжал смеяться, когда… ТРАХ… голова Хоботуна особенно сильно стукнулась о корень… БАХ… горшок разлетелся вдребезги… и вместо него появилась голова Винни-Пуха.
Тут Хрюка понял, какой же он глупый поросёнок, и ему стало так стыдно, что он кинулся домой и улёгся в кровать с головной болью. А Кристофер Робин и Винни Пух пошли вместе завтракать.
— Медвежонок! — улыбнулся Кристофер Робин Пуху. — Как же я тебя люблю!
— И я тебя тоже, — ответил Винни-Пух.
Глава 6,
в которой у Иа день рождения и он получает два подарка
Иа, старый серый ослик, стоял на берегу ручья и смотрел на своё отражение в воде.
— Жалкое зрелище, — вздохнул он. — Жалкое, иначе и не скажешь.
Он повернулся, медленно прошёл двадцать ярдов по течению, пересёк ручей и так же медленно вернулся назад по другому берегу. Вновь посмотрел на своё отражение.
— Так я и думал, — вздохнул он. — И на этой стороне то же самое. Но никто не замечает. Жалкое зрелище! И говорить тут не о чём!
В этот момент за его спиной затрещали кусты и из них выкатился Винни-Пух.
— Доброе утро, Иа! — поздоровался он.
— Доброе утро, медвежонок Пух! — уныло ответствовал Иа. — Если это и впрямь доброе утро, — добавил он. — В чём я сильно сомневаюсь.
— Но почему? Что случилось?
— Ничего, медвежонок Пух, абсолютно ничего. Все мы не можем, а некоторым так вообще не до этого. Тут уже ничего не поделаешь.
— Все мы не можем что? — полюбопытствовал Винни-Пух, потирая нос.
— Веселиться. Петь и… танцевать. Водить хоровод вокруг шелковицы.
— А!.. — Пух долго думал, прежде чем спросить. — А где тут у нас шелковица?
— C'est la vie, — всё так же уныло продолжил Иа. — Французское выражение, означает — се ла ви. Я не жалуюсь, но так уж она устроена, эта самая жизнь.
Пух сел на большой камень и попытался осмыслить слова ослика. Вроде бы загадка, а в загадках он никогда не был силён, да и откуда, умишко-то слабенький. Поэтому он запел песенку про пирог:
А поскольку после первого куплета Иа не сказал, что песенка ему не понравилось, Пух тут же спел ему и второй:
Иа всё молчал, так что за вторым куплетом Пух запел третий:
— Всё правильно, — наконец, молвил Иа. — Песня. Тирли-мырли, ой-люли! По орехи мы пошли! Радуйтесь и наслаждайтесь.
— Я и наслаждаюсь.
— Некоторые могут.
— А ты нет? Почему?
— Какое это имеет значение?
— Ты сегодня вроде бы грустный, Иа.
— Грустный? А с чего мне грустить? У меня же день рождения. Самый счастливый день в году.
— У тебя день рождения?! — несказанно изумился Винни-Пух.
— Конечно. Разве не видишь? Посмотри на все подарки, которые я получил, — он помахал ногой из стороны в сторону. — Посмотри на праздничный пирог! Со свечами и розовой глазурью.
Пух посмотрел: сначала направо, потом — налево.
— Подарки? — переспросил он. — Праздничный пирог? Где они?
— Разве не видишь?
— Нет.
— И я тоже не вижу. Шутка!.. — объяснил Иа. — Ха-ха!
Винни-Пух почесал затылок, окончательно сбитый с толку.
— Так что, у тебя действительно день рождения? — спросил он.
— Да.
— Вот здорово! Желаю тебе счастья и исполнения всех желаний, Иа.
— И тебе счастья и исполнения всех желаний, медвежонок Пух.
— Но день рождения сегодня не у меня!
— Всё так, день рождения мой.
— Тогда почему ты сказал: «И тебе счастья и…»
— А почему нет? Или ты хочешь быть несчастным в мой день рождения?
— А, тогда понятно, — протянул Винни-Пух.
— Хватит и того, что я совсем разнесчастный, — Иа чуть не плакал. — Ни подарков, ни торта, ни свечей… Никому до меня нет дела! Но если несчастным будет кто-то ещё…