Выбрать главу
КОНЕЦ.

— Если кто-то хочет поаплодировать, — добавил Иа после короткой паузы, — то сейчас самое время.

Все дружно захлопали.

— Спасибо, — поблагодарил слушателей Иа. — Я не ожидал такого успеха, мне приятна ваша высокая оценка моих скромных заслуг, хотя вы могли бы похлопать чуть подольше.

— Твои стихи гораздо лучше моих, — в голосе Пуха слышалось искреннее восхищение.

— Так и замышлялось, — без ложной скромности пояснил Иа.

— Риззолюция, — напомнил Кролик, — это то, что мы все должны подписать, а потом отдать Кристоферу Робину.

Все и подписали: ПуХ. ХРЮКА, СА-ВА, ИА, КРОЛИК, КЕНГА. Тигер и Крошка Ру вместо подписи поставили по кляксе, причём Ру свою ещё и размазал. А потом все вместе они понесли Риззолюцию к дому Кристофера Робина.

— Всем привет, — поздоровался Кристофер Робин. — Привет, Пух.

— Привет, — хором ответили гости Кристоферу Робину и все сразу загрустили, потому что на самом деле они прощались, а никому не хотелось даже думать о том, что наступил час расставания. Они стояли, переминаясь с лапки на лапку, каждый надеялся, что первым заговорит кто-то другой, сосед пихал соседа в бок, шепча: «Давай», — и в конце концов вперёд вытолкнули Иа, а остальные сгрудились позади.

— Что скажешь, Иа? — спросил Кристофер Робин.

Иа взмахнул хвостом, чтобы собраться с духом, и начал.

— Кристофер Робин, мы пришли, чтобы сказать… чтобы вручить тебе… это называется… сочинённое… но мы все… потому что мы слышали, я хочу сказать, мы все знаем… дело в том… видишь ли… в общем, чтобы обойтись без лишних слов, держи, — Иа вручил Кристоферу Робину листок и сердито обернулся. — Ну до чего же тесно в этом Лесу. Шагу нельзя ступить, чтобы на кого-нибудь не наткнуться. Вечно вы сбиваетесь в толпу, и там, где не следует. Разве вы не видите, что Кристофер Робин хочет побыть один? Я ухожу, — и Иа ускакал прочь.

Не очень-то понимая, почему они это делают, остальные тоже начали расходиться, и когда Кристофер Робин, дочитав ПОЭМУ, поднял голову, чтобы сказать: «Спасибо», — рядом с ним остался один Пух.

— Приятно, когда тебе пишут такие стихи, — Кристофер Робин сложил листок, сунул в карман. — Пошли, Пух, — и зашагал по тропе.

— А куда мы идём? — Пух поспешил за ним, гадая, отправились ли они в очередную Иксшпедицию или их ждёт какое-то иное приключение.

— Никуда, — ответил Кристофер Робин.

Так они и шли, а когда малая часть пути осталась позади, Кристофер Робин спросил: «Пух, а какое у тебя самое любимое дело на свете?

— Я, конечно, больше всего люблю… — уверенно начал Пух, но замолчал и призадумался. Потому как Лопать Мёд — занятие очень даже приятное, но ещё более сладостны те мгновения, когда мёд уже на столе, а ты ещё не принялся за еду. Только Пух не знал, как называется чувство, которое охватывало его в этот очень короткий промежуток времени. А ещё он подумал, что чудо как хороша компания Кристофера Робина; да и побыть с Хрюкой очень даже неплохо; а когда он всё это обдумал, то сказал. — Моё самое любимое на свете дело — прийти с Хрюкой к тебе в гости и услышать: «Как насчёт того, чтобы что-нибудь перекусить?» — на что я мог бы ответить: «Я с удовольствием что-нибудь съем, а ты, Хрюка?» И чтоб вокруг пели птицы и день был самый что ни на есть подходящий для сочинения бубнилок.

— Всё это, конечно, здорово, — согласился Кристофер Робин, — но больше всего я люблю ничегонеделание.

— А что это такое, ничегонеделание? — спросил Винни-Пух после долгого раздумья.

— Такое занятие. Только собираешься этим заняться, а тут тебя и спрашивают: «Что ты собираешься делать, Кристофер Робин?» — а ты отвечаешь: «Ничего», — и потом ничего не делаешь.