А затем он опустился и задел своим пахом мое местечко между ног. Его жесткая, твердая и такая длинная эрекция находилась прямо между моих ног, когда он опустился на предплечья. Эйден качнул бедрами, потирая мое тело сквозь материал его и моих штанов, и я приподняла попу, чтобы ощутить больше.
Это была ужасная идея, но я не собиралась его останавливать. Я даже не собиралась говорить ему остановиться. В этом не было никакого смысла, и меня это никак не заботило.
Оторвавшись от его рта, чтобы сделать вдох, я с шипением втянула в себя воздух, когда он грубо толкнулся нижней частью своего тела, создавая давление; этот толчок ясно дал понять, что он хотел внутрь. И я хотела, чтобы он это сделал.
— Ван, — прорычал Эйден.
И именно в этот момент в доме как сумасшедшая запищала сигнализация. И пищала все громче, и громче, и громче, как когда код не успевают ввести вовремя. И Лео, который всю ночь спал в своем домике и не писал, начал лаять.
Выругавшись словами, которые звучали как «черт возьми», Эйден остановился. Он задыхался. Лбом он коснулся моего лба, и я слышала, как он с трудом сглотнул.
— Черт возьми, — прошипел Эйден и, отодвинувшись, опустился на корточки. Он не отводил взгляда своих карих глаз от меня, лежащей перед ним: ноги разведены, колени прижаты к его бокам, пока я пыталась восстановить дыхание.
— Вероятно, это ребята, но я должен убедиться, — он снова сглотнул и заморгал, а затем рукой, которая была на кровати, сжал большой стояк, натягивающий его пижамные штаны.
Я не могла отвернуться. Я абсолютно точно не могла отвести взгляда от колоколообразной головки, которая оттягивала вперед его пижамные штаны. Каждый мой инстинкт кричал, что я должна потянуться и сжать его толстую длину. Я хотела умолять его вернуться.
Но тупая сигнализация не замолкала.
— Ребята? — я слепо потянулась и взяла с тумбочки свой телефон и очки. Я надела очки, чтобы взглянуть на свой телефон, и увидела время, также заметила, что у меня три пропущенных звонка от Дианы. Это странно. — Сейчас девять утра, — произнесла я рассеянно. Прошли годы с тех пор, как она звонила мне по пьяни.
— Они не вернулись домой прошлой ночью, — ответил он и перекинул свою ногу через мою, рукой он сжал мою лодыжку перед тем, как он спрыгнул с кровати с грацией, которую я не упустила, даже если и пыталась осмыслить то, что только что произошло. У двери Эйден на минуту остановился, засунул руку в штаны и поправил себя. — Я сейчас вернусь.
Я кивнула.
На мгновение он открыл рот, но затем закрыл его.
— Прости, Ван, — этот тупой писк стал еще сильнее, и он покачал головой. — Дай мне проверить.
И он ушел.
Мы только что целовались и были на грани того, чтобы сделать что-то, где точка невозврата была бы уже недоступна, и вот его нет в комнате.
Серьезно? У них было столько времени, чтобы прийти, и они должны были сделать это именно сейчас? Они не могли подождать еще пару минут?
Я даже не сомневалась, что это они, но что, черт побери, они делали там до девяти утра? Разве клубы не закрываются в три? Зевая, я села в постели, раздумывая над тем, почему Зак не ввел код, а затем подумала о том, что, черт побери, они только что прервали.
Вздохнув, я набрала номер Дианы, обещая Лео, который скулил в своей клетке, что выпущу его через минуту, потом скрестила ноги и прижала телефон к уху, а из-за влажности между моих бедер я чувствовала себя не слишком комфортно. Я услышала три гудка, прежде чем она, наконец, ответила.
— Привет, — поздоровалась я.
Я знала Диану, кажется, вечность. Я была рядом с ней, когда ее первый настоящий парень разбил ей сердце, и я была рядом, когда умерла ее собака. Я думала, что слышала в ее голосе все возможные эмоции за столь долгий период. Поэтому я оказалась не готова к разбитому, расстроенному слову «Ван», вылетевшему из ее рта.
— Ди, что случилось? — мне сразу стало страшно.
Она рыдала. И, как я поняла, она делала это уже некоторое время. Сквозь слезы отрешенным тоном она рассказала мне, что произошло. К тому моменту, как я повесила трубку, все мое тело онемело. Сидя там, я забыла о Лео, пытаясь взять себя в руки.
Я даже не могла заплакать.
Встав, я попыталась сглотнуть боль в горле. Почти вслепую, движимая инстинктом, я заставила себя спуститься вниз по лестнице. У меня звенело в ушах. «Когда начался этот звон?» — размышляла я отвлеченно, пытаясь собраться с мыслями, но поняла, что не могу ни на чем сосредоточиться.
Удивительно, как быстро все может поменяться; эта возможность никогда не переставала удивлять меня.
Когда я обнаружила всех парней в гостиной, меня, наконец, настигли слезы. И когда я увидела Зака, лежащего на диване с очень заметным гипсом на ноге, которую он закинул на пуфик, я раскисла. Вина и гнев, наконец-то, запустили свои паучьи лапки в моей сердце, вырывая из меня слова. Мой голос надломился, когда я спросила:
— Эйден, ты можешь отвезти меня в больницу?
Глава 29
Я пялилась на экран своего телефона, пока слово «Мама» не сменилось на «Пропущенный вызов».
Я ни секунды не испытывала чувства вины за то, что отправила ее звонок на голосовую почту. Ни на секунду. Я перезвоню ей. Когда-нибудь. После пробежки я слишком сильно устала.
— Милая, хочешь что-нибудь съесть? — неожиданно донесся голос Зака с его места на кухне.
Когда мой телефон зазвонил, я даже не осознавала, что настолько отключилась. Я подняла голову и увидела, что Зак стоит у кухонного островка, одним бедром он упирался в стойку, а в руке держал лопатку.
Но мой взгляд зацепился за костыль у него под мышкой. Мне не надо было осматривать комнату, чтобы понять, что другой костыль он прислонил к холодильнику. За последние две недели я находила его там раз десять.
Да, костыли. Впервые я увидела их, когда он вместе с друзьями Эйдена приехал домой после того, как несколько часов провел в отделении скорой помощи, благодаря микротрещине в его ноге.
Каждый раз, когда я их видела, мне хотелось разрыдаться. Не потому, что он сломал несколько костей, что само по себе ужасно, а из-за того, о чем это мне напоминало.
Они напоминали мне о лице Диане, которое я увидела, когда мы с Эйденом заехали за ней.
Эйден отвез меня в больницу сразу же, как только я смогла собраться с мыслями и рассказать ему о том, что произошло. Что Диана пошла выпить с коллегами по работе и задержалась. Что посреди ночи к ней в квартиру пришел ее парень и злился из-за того, что она поздно вернулась. Она ему изменила? Сколько членов она отсосала? Почему она не позвала с собой его? А потом она рассказала мне, что он ударил ее и продолжал бить, пока не убежал, а она смогла встать и постучалась к соседу, и тот отвез ее в больницу. И она подала на него заявление в полицию.
Следующие два дня я провела в ее квартире, чтобы она не оставалась одна, и она рассказывала мне, как плохо все было. Как ей стыдно. И какой глупой она себя чувствовала.
После этого я мало что помнила. Мне казалось, будто все это страшный сон. Я чувствовала удушающую, изнурительную вину за то, что не заставила ее рассказать мне, что что-то не так. Почему я ничего не сказала? Ничего не сделала? Она ― моя лучшая подруга. Я должна была знать. Разве я не прожила большую часть своей жизни в родном доме и не скрывала ото всех все, что там происходило?
Ее черный глаз, разбитая губа и синяки, которые я видела на ее запястьях и шее, когда сидела в ванной, пока она мыла мои волосы, застыли у меня перед глазами. И я совсем не удивилась, когда на второй день она сказала, что хочет ненадолго уехать к родителям в Сан-Антонио. Она не была уверена, надолго ли, но знала лишь, что хотела побыть с ними. Я помогла ей упаковать два чемодана.