— Ты заноза в з...
Я отодвинула телефон от лица и показала трубке средний палец. Поднеся телефон обратно к уху, я сказала:
— Твоей заднице, я знаю. Я передам ему, что ты звонил, но просто предупреждаю, ты должен успокоиться перед тем, как будешь говорить с ним.
— Он вляпался во все это с Кристианом из-за тебя, не правда ли?
— Если ты хоть что-то знаешь о нем, то должен понимать — он ничего не делает без причины, так что подумай об этом.
Тревор издал какой-то звук, который я проигнорировала.
— Я скажу, что ты звонил. Пока.
Ага, возможно, я снова прижала свой средний палец к телефону, в этот раз более агрессивно, чем было необходимо, но это казалось правильным, так как это не раскладной телефон, и я не могла его громко захлопнуть.
— Он чертов придурок... — начала говорить я, поднимая голову, но заметила лишь, что Зак стоит, закрыв глаза рукой.
И тогда я почувствовала.
Медленно повернувшись на стуле, я увидела, что Эйден стоял на кухне, приподняв брови.
— Ненавижу его, — я протянула ему телефон. — И, возможно, тебе надо выключить свой телефон, прежде чем он снова начнет звонить.
Несколько часов спустя я сидела у себя в комнате, когда в дверь проскользнул Зак, его глаза горели, а на лице было такое детское выражение, что мое настроение сразу улучшилось.
— Угадай, что?
Я остановила шоу, которое смотрела, и приподняла брови, сев на матраце.
— Не знаю. Что?
— Я нашел его, — произнес он и скользнул по полу в своей пижаме, сжимая в руке телефон.
Это насторожило меня.
— Что ты нашел?
Зак сел на край кровати около меня. Он опирался спиной на изголовье и удерживал экран в маленьком пространстве между нами.
— Смотри.
Я сделала, как он сказал.
На экране появилось изображение двух мужчин в тренировочных джерси «Трех Сотен» без щитков. Мне не нужно было смотреть на номер большого мужчины, чтобы знать — это Эйден; я знала это тело.
Я знала его тело как свою собственную руку. Плюс, на нем не было шлема, и он вытянул пальцы правой руки. Я задумалась о парне, стоящем в паре метров от него. Номер восемьдесят восемь. Кристиан.
Они единственные люди на видео. Их разделяли лишь пара шагов, и они оба смотрели на поле, где, как я предполагаю, находилась остальная часть команды. К сожалению, на видео не было звука.
На экране Кристиан повернулся к Эйдену в тот момент, когда Эйден опустил руки на бедра, язык его тела был обманчиво спокойным, если бы не напряжение в его плечах.
Прошло несколько секунд, и Кристиан вскинул руки в стороны и сделал два шага к мужчине, за которого я вышла замуж.
Его поза стала агрессивной еще до того, как он снял шлем и откинул его в сторону, его ноги сократили расстояние между ним и Эйденом.
Здоровяк стоял неподвижно, его руки ежеминутно сжимались на бедрах. Может, никто и не заметил движения, кроме меня. На экране было заметно лицо Кристиана: его щеки покраснели, рот приоткрылся, когда он закричал.
И потом это произошло.
Кристиан поднял кулак, и голова Эйдена слегка дернулась назад. Здоровяк сделал шаг назад, опустив руки по бокам.
Кристиан ударил его снова.
Мужчина, известный как Виннипегская Стена, почти небрежно бросил свой шлем на землю. Его большие руки согнулись и на секунду вытянулись по бокам, прежде чем рвануть вперед.
Огромный кулак взлетел и ударил; голова Кристиана дернулась назад. Эйден снова ударил его своей рабочей левой рукой, его большое тело возвышалось над телом мужчины поменьше, и было видно, что после второго удара Кристиан лежал на земле, а к ним бежали игроки.
Эйден попятился назад и позволил остальным оттолкнуть его, но его взгляд был сосредоточен лишь на принимающем игроке на земле, в то время как их окружили игроки и персонал.
Зак нажал пальцем на экран и повернулся ко мне, его глаза были широко распахнуты.
В ответ я лишь пялилась на него, мой рот был слегка приоткрыт. Мы могли лишь моргать.
И в унисон произнесли одно и то же:
— Твою же мать.
Глава 24
Ужас на лице Дианы предупредил меня о том, что она собиралась озвучить.
— Заходи внутрь, пока тебя никто не увидел, — практически зашипела она.
Я закатила глаза так, чтобы она это увидела, и протиснулась мимо нее в квартиру. Ага, я знаю, мои корни отросли почти на три сантиметра, и проглядывался мой естественный цвет, но меня это не очень заботило.
Единственная причина, почему я не покрасилась в свой обычный каштаново-красный цвет, потому что впервые после Дня Благодарения я написала ей и спросила, какую краску в аптеке она мне порекомендует, и в ответ получила:
Ты уже довела меня до ручки. Купишь ее, и я убью тебя.
Поэтому я ехала целый час, чтобы повидаться с ней в ее выходной спустя пару недель после Дня Благодарения, и мирилась с презрительной усмешкой на ее лице, пока она еще раз осматривала мои волосы. Клянусь, она даже слегка вздрогнула.
Ее отвращения оказалось недостаточно, чтобы я не поцеловала ее в щеку и не шлепнула по попе в качестве приветствия. С того момента, как мы виделись, прошло очень много времени. Она очень долго притворялась обиженной.
Она шлепнула меня в ответ, в то время как ее глаза блуждали по моему телу.
— Несмотря на свои волосы, ты отлично выглядишь.
Я и чувствовала себя хорошо.
— Я бегаю четыре раза в неделю и раз в неделю катаюсь на велотренажере.
Диана снова посмотрела на меня.
— Возможно, скоро тебе придется покупать новую одежду.
— Может быть, — я пожала плечами и бросила на нее взгляд, пытаясь подсознательно не искать на ее теле синяки от пальцев. Я так ничего и не нашла, но заметила синяки у нее под глазами. — Ты выглядишь усталой.
Но лишь позже я поняла, что она не послала меня на три буквы, что было ее обычной реакцией.
— Я устала. Рада, что ты заметила, — она знала, что от меня извинений лучше не ждать. — Я работаю двойные смены, мало сплю. Я превращаюсь в тебя.
— Успешная трудолюбивая женщина. Думаю, я сейчас заплачу.
— Ой, отвали. Иди на кухню и сними футболку, — приказала она. Я даже не успела пошутить о том, что она хочет, чтобы я разделась, как она остановила меня взмахом руки. — Это не «Стриптиз». Я не дам тебе доллар и не угощу сначала ужином.
— Справедливо, — пробормотала я и зашла на кухню, снимая футболку через голову.
— Итак... как у тебя дела? — спросила она медленно и нарочно неловко.
Ответила я тем же вялым голосом.
— Я в порядке. А ты?
— Нормально, — ответила моя подруга голосом робота.
Наши взгляды встретились, и мы улыбнулись. Она толкнула меня в плечо, и я попыталась ткнуть ее в живот.
— Теперь мы в порядке? — спросила я с улыбкой.
— Ага, мы в порядке. Теперь расскажи мне все, что я пропустила.
Весь следующий час мы болтали. Я рассказала ей о Дне Благодарения и о том, как ходила на игру Эйдена.
Двадцать минут из нашего разговора ушли на обсуждение игры моего младшего брата, как появилась Сьюзи, что Эйден сказал ее мужу, а потом я объясняла ненависть на его лице, направленную на мою сестру.
Я рассказала ей, как он помог мне с рождественским деревом и гирляндами. Как он подрался с Кристианом, которого она отлично помнила по той ночи в баре, потому что угрожала надрать ему задницу, после того как я рассказала ей, что случилось.
Под конец она надела на меня шлем, похожий на что-то из космической программы НАСА, а сама она выглядела ошеломленной.
— Боже, — произнесла она дважды.
— Я думала, что уже преодолела этот этап моей жизни.