Он моргнул так медленно, что я подумала бы, что с ним что-то не так, если бы не знала его лучше.
— Это была твоя сестра?
— Да.
Эйден посмотрел прямо на меня, в морщинках в уголках его глаз залегло недоумение.
— Что произошло? — озвучил он вопрос.
— Это длинная история.
— Для тебя у меня есть время.
— Это, правда, длинная история, — настаивала я.
— Хорошо.
Этот парень. Мне пришлось вытянуть шею, подготавливаясь к этому чертовому шторму.
— У всех моих сестер есть проблемы, но Сьюзи всегда отличалась. У меня проблемы с гневом, я знаю. Удивительно, правда? Никаких проблем нет лишь у моего младшего брата. Думаю, когда мама была беременна нами, она пила, или, может, наши отцы были мудаками, не уверена.
Почему я рассказывала ему об этом?
— В любом случае, между нами всегда все было плохо. У меня нет ни одного хорошего воспоминания, связанного с ней. Ни одного, Эйден. Вот примерный список: она приходит и бьет меня по лицу без причины, кричит на меня, дергает за волосы, ломает мои вещи без каких-либо причин... ну и такое прочее. Я долго не давала сдачи, пока не устала от ее хрени. Тогда я как раз стала выше, чем она, и решила, что с меня довольно. Тогда она уже пила и принимала наркотики. Я знала, что она употребляла уже некоторое время. Но меня это не волновало. Я устала быть ее грушей для битья.
— Ну, в тот раз она надрала мне задницу. Она столкнула меня с лестницы, и я сломала руку. Мама была... не знаю, где она была. Мой младший брат испугался и позвонил 911. Приехала машина скорой помощи и отвезла меня в больницу. Врачи, медсестры или кто-то еще звонили моей матери. Она не отвечала. Не знаю, где она была, как и не знали мои сестры и брат. Наконец, из больницы позвонили в Службу защиты детей, и они забрали меня, они забрали всех. Не знаю, сколько у мамы ушло времени на то, чтобы понять, что мы все пропали, но ее лишили родительских прав.
— Следующие четыре года я провела с приемными родителями и младшим братом. Пару раз я видела маму, но это все. Сразу после этого я уехала в колледж, она начала звонить и спрашивать, что я собираюсь делать летом, и говорила, что хотела бы увидеться со мной. Не знаю, о чем, черт побери, я тогда думала. У нее была стабильная работа, поэтому я поехала... и лишь когда оказалась там, то поняла, что она живет не одна. А со Сьюзи и моими старшими сестрами. За все эти годы я не видела ни одну из них.
— Тогда я должна была знать, что лучше бы мне остановиться в другом месте. Родители моей подруги Дианы все еще жили по соседству, но она чем-то занималась на тех выходных, поэтому дома ее не было, а я не хотела оставаться там без нее. Мои приемные родители сказали мне, что их дом всегда будет моим домом, то есть, мой младший брат до сих пор жил с ними. Но по какой-то глупой причине я хотела дать шанс своей матери. Мы — Сьюзи и я — начали ругаться в ту же секунду, как я приехала, я должна была знать. Как только я ее увидела, то поняла — она под чем-то. Я пыталась поговорить с мамой об этом, но она отмахнулась от меня и сказала, что Сьюзи изменилась.
— Серьезно, это был мой второй вечер там, я проходила мимо маминой комнаты и увидела, как она роется в ее шкафу. Мы начали спорить. Она обозвала меня кучей ужасных слов, начала бросаться в меня вещами и задела меня вазой. Я едва заметила, как она схватила мою сумку с кухонного стола, как она уже выбежала из дома с чем-то, что украла до этого. Я так злилась, Эйден. Когда я думаю об этом сейчас, это так глупо, и еще глупее то, что я все равно побежала бы за ней, даже если бы знала, что случится. Она села в машину, а я начала кричать на нее через окно, пока она выезжала на дорогу. Я не хотела, чтобы она проехалась по моим пальцам, поэтому встала перед машиной, когда она неожиданно завела ее и надавила на газ.
Тревога и печаль сковали мои легкие, пока я продолжала рассказывать ему о том, что произошло.
— Я помню ее лицо, когда она сделала это. Помню все. Я не отключилась, пока не приехала скорая, что произошло, когда она выехала на дорогу и бросила меня там. Диана рано вернулась домой и была в своей спальне, когда это произошло, она слышала наши крики. К счастью, она вышла как раз перед тем, как Сьюзи сбила меня, и вызвала 911. Доктор потом сказал, что, к счастью, мое тело было повернуто правильно, и что она задела лишь одно колено, а не оба.
Сколько раз я говорила себе, что пережила это? Тысячу? Но предательство до сих пор жалило меня в миллион различных чувствительных мест.
— К счастью. К счастью, моя сестра сбила меня машиной и ранила лишь одно колено. Ты можешь в это поверить?
Что-то раздулось в моем горле и поднялось к глазам. Некоторые называют это слезами, но не я. Я не собиралась плакать из-за того, что произошло. И мой голос уж точно не надламывался от эмоций.
— У меня разорвалось сухожилие. Мне пришлось пропустить целый семестр в колледже, чтобы прийти в себя.
Здоровяк смотрел на меня. Его ноздри слегка раздувались.
— Что произошло после того, как она сбила тебя?
— Она исчезла на несколько месяцев. Не все мне верили, когда я говорила, что она сделала, даже если у меня был свидетель. Уверена, когда это произошло, она была пьяна — вероятно, поэтому она украла деньги, чтобы достать то, что ей было нужно. Мама хотела, чтобы я простила ее и двигалась дальше, но... как она могла просить меня сделать подобное? Она знала, что Сьюзи сделала. Она и у мамы украла деньги. Она сделала этот выбор, ты знаешь? И даже если она была под кайфом, это все равно был ее выбор принять что-то и украсть у людей, которых она должна была любить. Ее выбор привел ее к этому моменту. И я не могу жалеть ее.
Не могу. Прощение — добродетель, или, по крайней мере, это то, что мне говорили, но я не очень ее чувствовала.
— После я уехала и осталась у своих приемных родителей. Я ни в коем случае не собиралась оставаться по соседству у Дианы. Мой приемный отец заставил меня вести его бухгалтерию, быть его секретарем и заниматься всякими подобными делами, чтобы я смогла хотя бы заработать себе на комнату и пропитание, потому что я не хотела жить за чужой счет. Потом, когда мне стало лучше, я вернулась обратно в колледж.
— Что произошло с твоей сестрой? — спросил Эйден.
— После того, как она меня сбила, я несколько лет ее не видела. Знаешь, что убивает меня больше всего? Она даже не извинилась передо мной, — я пожала плечами. — Может, это делает меня немного хладнокровной, но...
— Это не делает тебя хладнокровной, Ван, — твердо прервал меня Виннипегская Стена. — Человек, которому ты должна была доверять, ранил тебя. Никто не может винить тебя за то, что после этого ты не хочешь обниматься с ней. Я и за меньшее не прощал людей.
От этого я с горечью фыркнула.
— Ты удивишься, Эйден. До сих пор это для меня болезненная тема. Никто, кроме моего младшего брата, не понимает, почему я злюсь. Почему я не могу просто забыть об этом. Я понимаю, что они по какой-то причине никогда не любили меня, но я до сих пор чувствую себя преданной из-за того, что они защищали Сьюзи, а не меня. И я не понимаю, почему. Или что я такого сделала, что они воспринимают меня, как врага. И что я должна делать?
Эйден нахмурился.
— Ты талантливый, хороший человек, Ванесса. Посмотри на себя. Я не знаю, какие твои сестры, но не верю, что они и вполовину так хороши, как ты.
Он перечислял мои качества так вежливо, и они не казались мне комплиментом. Скорее, они походили на утверждения, и я не знала, что с ними делать, особенно потому, что я понимала — Эйден говорил подобное не для того, чтобы я почувствовала себя лучше. Он не из тех, кто поощрял, даже если чувствовал себя обязанным это делать, а вел себя так, только если очень этого хотел.
Но прежде, чем я смогла хорошо все это обдумать, он неожиданно выдал признание, к которому я оказалась не готова.
— Возможно, я не лучший человек для того, чтобы давать семейные советы. Я не разговариваю со своими родителями двенадцать лет.
Я сразу уцепилась за эту тему, предпочитая говорить о нем, а не обо мне.