— Девять фунтовъ, сеньоръ! — добавилъ старшій Ферминъ. — Это можетъ показаться вещью легкой и словно игрушкой на короткое время, но надо видѣть, во что обращается человѣкъ послѣ того, какъ онъ цѣлый день подымалъ и опускалъ мотыку. Подъ вечеръ она вѣситъ пуды, — что я говорю пуды, тысячи пудовъ! Такъ и кажется, что подымаешь на воздухъ весь Хересъ, дѣлая ударъ мотыкой.
Въ виду того, что онъ говорилъ съ пріятелемъ хозяина, онъ не умолчалъ и объ уловкахъ, къ которымъ обыкновенно прибѣгаютъ въ виноградникахъ, чтобы ускорить работу и выжать у поденщика всѣ соки его. Выбираютъ самыхъ ловкихъ и сильныхъ рабочихъ и имъ обѣщаютъ реалъ прибавки, ставя ихъ во главѣ отряда поденщиковъ. Въ признательность за прибавку избранные трудятся изо всѣхъ силъ, разбивая землю своей мотыкой, и едва вздыхая между однимъ и другимъ ударомъ. Остальные же несчастные, чтобы не отстать, должны слѣдовать примѣру передового рабочаго и удерживаться всѣми своими усиліями на одномъ уровнѣ съ товарищемъ, пришпоривающимъ ихъ.
Вечеромъ, полумертвые отъ усталости, они, въ ожиданіи ужина, играютъ въ карты, или же тихонько поютъ. Донъ-Пабло строго-настрого запретилъ имъ читать газеты. Единственная ихъ радость суббота, когда, съ наступленіемъ ночи, они покидаютъ виноградники, направляясь въ Хересъ, чтобы идти къ обѣднѣ, какъ они выражаются. Воскресный день до поздняго вечера проводится ими въ ихъ семействахъ, и часть заработка, оставшуюся у нихъ послѣ уплаты за харчи, они въ то время передаютъ женамъ.
Священникъ выразилъ удивленіе, почему виноградари остались въ Марчамало, разъ сегодня воскресенье?
— Потому, что они хорошіе ребята, — сказалъ лицемѣрнымъ тономъ приказчикъ, — и очень любятъ хозяина. Достаточно было мнѣ сообщитъ имъ, оть имени дона-Пабло, о готовящемся торжествѣ, чтобы бѣдняги добровольно остались здѣсь и не пошли бы домой.
Голосъ Дюпона, звавшій своего знаменитаго друга, отца Урисабала, заставилъ его покинуть приказчика и направиться къ церкви въ сопровожденіи дона-Пабло и всей его семьи.
Сеньоръ Ферминъ увидѣлъ тогда, что сынъ его прогуливается по одной тропинкѣ съ дономъ-Рамономъ, начальникомъ конторы. Они говорили о прекрасномъ состояніи виноградника. Благодаря иниціативѣ дона-Пабло, Марчамало снова становилось тѣмъ, чѣмъ это помѣстъе было въ лучшіе свои дни. Филоксера истребила множество лозъ, бывшихъ славой фирмы Дюпоновъ, но нынѣшній директоръ засадилъ опустошенныя паразитами покатости холмовъ американскими лозами, — нововведеніе еще не виданное въ Хересѣ; и знаменитое помѣстье вернется къ славнымъ своимъ временамъ, не страшась уже вторженій филоксеры. Въ этихъ видахъ готовилось торжество, чтобы благословеніе Божіе простерло вѣчное свое покровительство надъ холмами Марчамало.
Начальникъ конторы пришелъ въ восторгъ отъ зрѣлища колыхавшихся виноградныхъ лозъ и разразился лирическимъ потокомъ хвалы. Дѣло рекламы фирмы было поручено ему, и изъ-подъ его пера стараго журналиста и интеллигента, потерпѣвшаго крушеніе, вытекали объявленія, брошюрки, сообщенія и проспекты на четвертыхъ страницахъ газетъ, восхвалявшіе чудныя качества винъ Хереса, и въ особенности винъ фирмы Дюпонъ. Слогъ этихъ восхваленій былъ до того высокопарный, торжественный и полный паѳоса, что трудно было разгадатъ, пишеть ли все это авторъ рекламы искренно, или же позволяеть себѣ подшучивать надъ директоромъ фирмы и надъ публикой. Читая произведенія его, волей неволей приходилось вѣрить, что вино Хереса столь-же насущная потребность, какъ и хлѣбъ, и что люди, не пьющіе его, осуждены на близкую смертъ.
— Посмотри-ка, Ферминъ, сынъ мой, — говорилъ онъ, съ ораторскимъ паѳосомъ, — что за прелесть эти виноградники! Я горжусь тѣмъ, что состою на службѣ у фирмы, обладающей помѣстьемъ Марчамало. Ничего подобнаго нѣть ни въ одной другой странѣ, и когда я слышу разговоры о прогрессѣ во Франціи, о вооруженной силѣ нѣмцевъ, или о морскомъ могуществѣ англичанъ, я говорю себѣ: «Прекрасно, но гдѣ же у нихъ вина, подобныя винамъ Хереса?» Никогда нельзя достаточно расхвалить это вино, пріятное для глазъ, ароматичное для обонянія, доставляющее наслажденіе вкусу и дающее подкрѣпленіе желудку! Ты согласенъ со мной?…
Ферминъ утвердительно кивнулъ головой и улыбнулся, какъ бы угадывая, что донъ-Рамонъ собирается сказать. Онъ зналъ наизусть краснорѣчивые отрывки изъ его рекламныхъ объявленій о фирмѣ, цѣнимые дономъ-Пабло, какъ наипрекраснѣйшіе образчики свѣтской литературы.
Всегда, лишь только представлялся къ тому случай, донъ-Рамонъ повторялъ ихъ тономъ декламаціи, пьянѣя отъ смакованія собственнаго своего краснорѣчія.