Теперь они подошли к Хейвудам, точнее, к леди Дороти, сэру Тимоти и Энтони, ибо Вирджиния танцевала с женихом, а Винсент - с Сесили.
Глаза милорда, как заметила Черити, снова остекленели, и он заговорил с необычной мягкостью и живой непринуждённостью, каких вовсе не было в его голосе на балконе.
- Мистер Хейвуд, рад видеть вас. Мисс Тэннант-Росс столько рассказала мне о вашей чудесной семье, о вашей прелестной дочери и замечательных сыновьях, что я невольно почувствовал себя членом вашей милой семьи. К тому же, оказывается, я знаком с вашим семейством через вашего племянника, мистера Селентайна Флинна, с которым связан давней дружбой. Как тесен мир, не правда ли? Миссис Хейвуд, мы с сестрой и тётушкой будем счастливы видеть вас всех у себя в будущую среду. С вашего позволения, завтра мы с сестрой и леди Рэнделл навестим вас, не возражаете?
Гримаса, застывшая на лице тёти, на глазах Черити перетекла в ликующую улыбку, дядюшка Тимоти рассыпался в любезностях, и Черити облегчённо вздохнула. Милорд, что и говорить, понимал в житейских делах и умел сглаживать острые углы. Сама же Черити изумилась - подобная любезность была странной.
Ужин прошёл тихо, при этом Черити хотела оказаться рядом с пастором Стэнбриджем, но не удалось -- её пригласила сесть рядом сама леди Рэнделл. Они беседовали о висте, весенней рассаде и о новых книгах. Разговор даже увлёк Черити: оказалось, леди Рэнделл вовсе не столь уж и чопорна, как ей казалось.
Публика уже разъезжалась, карету Хейвудов подали одной из первых, и Черити заметила, что Вирджиния, мрачная и совсем тёмная с лица, села рядом с отцом, даже не обернувшись на провожавшего её Филиппа Кассиди.
Клэверинг же взял под руку сестру и леди Рэнделл и двинулся к их экипажу. Впрочем, он тут же вернулся и, извинившись, протянул мисс Тэннант-Росс её бальную сумочку. Энтони, странно молчаливый, проводил их с сестрой глазами до экипажа. Мистер Крайтон, растерянный и мрачный, потерявший свой всегдашний лоск, смотрел на Черити так, точно впервые видел.
- А ты понравилась его сиятельству, Черити, - раздался сзади голос миссис Кассандры Стэнбридж.
Она с супругом и сыном подошли незаметно. Черити лишь пожала плечами: сейчас, когда Клэверинги уехали, она была откровенно рада, у неё точно сняли камень с души.
- Да, наша красавица Черити имела успех, - усмехнулся пастор. - Леди Рэнделл изволила сказать, что у неё совершенно мужская манера игры и отличное чутье игрока, а мисс Клэверинг заметила, что столь редкую красоту нечасто встретишь.
Черити нервно сжала ручку сумочки и удивлённо посмотрела на пастора. Сегодняшний вечер добавил ей уверенности и несколько поднял её мнение о себе, она подлинно ощутила себя равной всем остальным, чего не было годами. И она ещё не привыкла к этому ощущению. Мысль же, что она красива - и не так, как другие, пока просто не укладывалась у неё в голове.
- Да, Черри, твой дебют был великолепен, - улыбнулся ей Остин Стэнбридж.
Голос его звучал мягко, но Черити уловила в нём нотки странного разочарования.
- Завтра мы сможем всё обсудить, - тихо сказала миссис Стэнбридж.
Черити проворно взглянула на неё, поймала быстрый взгляд и кивнула, поняв, что ей завтра обязательно надо зайти к миссис Стэнбридж.
Экипаж вернулся за ними через несколько минут, Энтони заговорил только в темноте кареты.
- Ты и вправду рассказала его сиятельству о нашей замечательной семейке, Черри? - голос Энтони был не похожим на себя, странно вкрадчивым и мягким. Именно так милорд разговаривал с её семейством.
Черри насторожилась.
- Он просто задавал вопросы, - лёгким тоном сказала она, - я отвечала, и возможно, наговорила больше, чем нужно. Но мне не показалось, что он любопытствовал сверх меры.
- А он что-нибудь рассказал о себе или своей сестре?
- Нет, - покачала головой Черити. - Понимаешь, я случайно видела его в марте у тётушки Флинн в Бате. Он с сестрой привёз ей письмо от нашего кузена Селентайна.
- Ты не говорила, что раньше была знакома с его сиятельством, - Энтони в проскочивших мимо огнях встречной кареты был нахмурен, мрачен и кусал губы.
Черити пожала плечами.
- Я не была с ним знакома. Нас никто не представил друг другу, и я понятия не имела, что приехавшие родственники леди Рэнделл - те самые Клэверинги, и только на службе в храме узнала их, - оправдалась она.
- Так он - друг Селентайна?
- Говорит, что да. - Тут Черити вспомнила сказанное графом об Остине Стэнбридже. - А о чём вы говорили со Стэнбриджем в коридоре за Большой гостиной?
На несколько секунд повисло молчание, и Черити поняла, что кузен лихорадочно пытается придумать что-то, что можно было бы выдать за тему разговора. Стало быть, милорд вовсе не лгал, когда сказал, что разговор Энтони с Остином не делал чести обоим.
-Да ни чём особенном, - пожал наконец плечами Энтони, - а почему ты спрашиваешь?
-Мне показалось, вы долго там стояли.
-Да нет, с чего бы? Несколько минут.
Карета подкатила к дому Хейвудов. Энтони подал ей руку и проводил к её лестничному пролёту. На прощание ничего не сказал, и это почему-то тоже показалось Черити недобрым знаком.
Черити порадовало, что леди Хейвуд не спустилась к ней сразу по приезде выяснять все обстоятельства, явно отложив беседу до утра. А последним её изумлением в этот столь долгий день были две банкноты по двадцать фунтов, одна десятифунтовая и ещё две - невиданным раньше номиналом по сто фунтов в её бальной сумочке. К ним прилагалась записка, набросанная чеканным мужским подчерком его сиятельства: "Начальную ставку я вычитаю, но остальное - Ваш чистый выигрыш, Вишенка. Ваш Ф.Клэв."
Когда он успел её написать?
Глава 7. После бала
Вместо терниев -- розы,
На вереске пустоши
Поют медоносные пчелы.
У. Блейк
Этот бал был для Фредерика Крайтона провалом. Причём, провалом во всем. Его самолюбие было достаточно раздутым, он был уверен в своей привлекательности, любил ловить восторженные улыбки и призывные взгляды молодых леди, обожал находиться в центре восторженного круга почитательниц, но ещё с воскресного дня с ним начали происходить странности.
На церковной службе на него никто не смотрел: даже мисс Хейвуд и мисс Кассиди, которых его пренебрежение снова сдружило, казалось, забыли о нём, что до других красоток -- все их взгляды были прикованы к племяннику леди Рэнделл. Крайтон внимательно вгляделся в его сиятельство, почему-то подумав, что где-то уже видел его, но не вспомнил, где и когда. "Не иначе, в Лондоне", подумал он и забыл об этом.
Привыкший с полувзгляда оценивать женщин, правильно понимать мужчин Крайтон не умел. Но не мог не заметить, что граф выглядит вполне достойно, при этом -- скромно и дорого, его сюртук был безлик, жилет -- незаметен, линии брюк ниспадали на дорогие штиблеты именно так, как предписано, шейный галстук - серый с тонкой нитью вишнёвого -- был единственной данью современной моде.
Сам Крайтон любил яркие сюртуки и цветные жилеты, но тут увидел, что скромность костюма его сиятельства подлинно подчёркивала и выделяла природную красоту его хорошо вылепленного, очень породистого лица. При этом Крайтон, к своему удивлению, поймал на себе несколько взглядов графа, исполненных непонятной недоброжелательности. Или показалось?