- Отец, - прохрипел Остин и ринулся к храму, - отец...
Пастор Стэнбридж поднял голову на крик сына и увидел его, бегущего к нему.
-Папа, - Остин с силой сжал отцовские плечи, - прости меня, отец, я был так глуп...- слёзы душили его, но с каждой секундой в отцовских объятиях страх слабел, холод отступал, гробовой голос становился все тише.
-Мальчик мой... - пастор плакал и благодарил Создателя. Он так верит, что сын образумится и вот...
Глава 17. Размышления
Позабыла про ночь, не заметила дня,
В чуткой памяти злобные взгляды храня.
Лица, полные ярости, злобы слепой
Перед ней проносились, как дьяволов рой...
У. Блейк "Песни опыта"
В отличие от всех домочадцев, Черити не принимала участие в обсуждении загадки изрезанного портрета, отчасти потому, что не знала, что предположить, отчасти потому, что была поглощена загадкой появления в её комнате полевого букета. Кто мог принести его?
Странно, что цветы почти точно повторяли букет, что она видела на шкатулке миссис Стэнбридж. Но Черити помнила, что когда она говорила об этой гравюре жене пастора, рядом стоял граф Клэверинг. Господи, не его ли это дурные шутки? Окно её комнаты было расположено на высоте добрых десяти футов, но если залезть на фундамент, то проникнуть в комнату труда не составит. Над окнами нависала тень огромного дуба, и можно было подойти в его тени достаточно близко к дому. Но зачем? Он хочет подшутить над ней, как над мисс Клэр Стивенс? Черити сердито поджимала губы. Что за испорченная душа? Но, полно, он ли это?
Меж тем время бала в Фортесонхилле неумолимо приближалось.
Черити была уверена, что после изрезанного портрета Джин снова сляжет в постель с мигренью, однако этого не произошло. А вскоре Черити поняла, почему. Мать и дочь в понедельник уехали к мадам Дидье, и провели у модистки, по меньшей мере, четыре часа, о чём зло сплетничала по округе Элизабет Марвелл.
Черити вновь задумалась, может, стоит всё же поговорить с леди Дороти? Зачем тратить сколько усилий в погоне за человеком с подлым нравом, который, однако, при всей своей дурной натуре всё же достаточно честно заявил об отсутствии у него всяких намерений? Но она слишком хорошо знала тётю, чтобы заранее понять, что услышана не будет. Вот миссис Флинн отнеслась бы к её словам без всякого предубеждения, и, разумеется, прислушалась, подумала Черити.
Но кто мог изрезать портрет? Право, кроме Филипа Кассиди, оскорблённого расторжением помолвки, никто на такое не решился бы, но Кассиди не приходил к ним с самого дня разрыва. Впрочем, по злобе или, точнее, из дурного желания пошутить, это могли сделать и субботние гости. Мало ли что взбредёт в голову той же Бетти Марвелл или девицам Финли? Но кузен уверяет, что утром в воскресение портрет был цел, а значит, это не они.
Тут, аккурат к обеду во вторник, вернулся из Фортесонхилла кузен Селентайн, нагруженный двумя подстреленными бекасами и толстым домашним гусем. Он пояснил, что бекасов убил сам, а гуся ему едва ли не силой всучила экономка Фортесонхилла миссис Уитикер.
-Ты отлично стреляешь, племянничек, - заметил сэр Тимоти, но Флинн возразил, что он как раз настрелял меньше всех.
- Лучше всех стреляют Фрэнсис и Филип Кассиди, дядюшка, а я - мазила, - рассмеялся он.
Филип Кассиди был, как знали все, действительно великолепным стрелком, но все промолчали, а Флинн, поняв, что нечаянно сболтнул о верёвке в доме повешенного, смущённо умолк. Впрочем, он тут же, как ни в чём ни бывало, начал рассказ о труппе, приглашённой в замок, и о приготовлении сцены. Спектакль будет в галерее менестрелей, там повесили роскошный занавес, и зал почти не отличить от театра. Кузен также зло насплетничал, что приме театральной труппы, которая играет главную героиню, не меньше сорока лет, но на вид не дашь и двадцати пяти.
- Впрочем, я, наверное, не прав. Истинный возраст актёра можно узнать только в ратное время, а так как дамы не участвуют в военных кампаниях, им можно и вовсе не иметь возраста.
-А мистер Клэверинг любит театр? - поинтересовалась леди Хейвуд.
Кузен Селентайн на миг задумался, потом несколько шутовски кивнул.
- О, да, он очень восприимчив к актёрской игре. Один раз, помню, на сцене до того натурально чокались, что его потянуло в буфет. Он и меня вытащил. Там мы и просидели до конца первого акта.
Черити прыснула. Мимика кузена была до того забавна, что невозможно было внимать ему без смеха.
-Он говорит, что времена Гаррика, Кэмбла и Кина прошли. И сегодня актёры играют королей так, словно боятся, что кто-то может сыграть туза и побить их. Раньше на сцену не допускали женщин, а ныне все актёры играют как женщины. Но крайняя чувствительность даёт посредственных кривляк, считает его сиятельство, средняя - плохих актёров, и только её отсутствие создаёт великих артистов.
- Он считает, что в основе актёрского мастерства должно лежать полное бесстрастие? - удивилась Черити.
- Да. Иначе гамлетовский накал страстей за три сезона просто разобьёт сердце артиста, кузина.
Черити задумалась, её странно изумило сходство их мнений с его сиятельством. Она тоже считала, что актрисы, вечно падающие в обмороки и не умеющие изобразить любовь без воплей и судорог, - просто бездарны.
Но тут миссис Фудс, появившись на пороге столовой, сообщила леди Дороти, что пришли от модистки, и дамы поднялись из-за стола, даже не притронувшись к десерту. Черити, с тоской глянув на кусок творожной запеканки, пошла за Вирджинией. В гостиной Джин и леди Дороти, едва пригубили кофе, исчезли в верхних покоях.
Черити не стала дожидаться мужчин, и пошла к себе, однако пробыть одной ей довелось не более четверти часа. В двери постучали и, едва она откликнулась, к ней в комнату просунулась творожная запеканка на фарфоровом блюдце, потом - рука в алом сукне, а после возник и весь кузен Селентайн Флинн.
- Я заметил, дорогая кузина, что вам не дали времени основательно пообедать, но разве это справедливо: оставаться голодной из-за чужих нарядов?
Черити было немного досадно, что он так хорошо прочитал её взгляд в столовой, но шутовская физиономия кузена не позволяла сердиться на него. Она рассмеялась, поблагодарила кузена и начала есть. Флинн же неожиданно стал куда серьёзнее и, присев на оттоманку, и заговорил, отчётливо и тихо.
- На основании рекомендаций моей дорогой матушки, коим я обычно доверяю, а также ряду иных аттестаций и собственных наблюдений, я заключаю, дорогая кузина, что вы вполне способны понять мою озабоченность. Нелепые поступки моей сестрицы Джин не идут ни в какое сравнение с опасностью, которой она подвергается.
Черити оставила недоеденную запеканку и с испугом посмотрела на кузена. Он имеет в виду Клэверинга?
-Что вы сами думаете по этому поводу? - напрямик спросил он. - Согласитесь, не каждый день в приличных домах кромсают портреты. Это не похоже на вандализм, это ненависть. Или, воля ваша, нечто и того похуже...
Черити осторожно перевела дыхание. Он, выходит, имел в виду тот воскресный случай.
Она тяжело вздохнула.
- А вы точно уверены, что ещё утром в воскресение портрет был цел?
- Да, накануне вечером, в субботу, сразу по приезде я просто увидел портрет на стене, но я шёл за вашим камердинером, в его руке был подсвечник, свет быстро исчез со стены, и мне не разглядеть в темноте картины. Наутро же я рассмотрел портрет перед завтраком достаточно неторопливо и основательно. Я подумал, что художник обладал большим чувством юмора. Я сам во многом фигляр, - усмехнулся Флинн своей самоаттестации, и подмигнул ей, - и потому понимаю хорошие шутки. Но во всём дальнейшем мне видится нечто совсем не шуточное.