- Ничуть, - пожала плечами Черити. - Хоть, как я теперь понимаю, он благородней и приличней очень многих.
- Чёрт возьми, - засмеялся кузен, - да как же это может быть? Каждая молодая девица в ваши годы должна быть обязательно влюблена. Неужели из всех молодых людей в округе вам никто не по душе?
- Почему? Есть несколько достойных людей, - пожала плечами Черити, не желая вдаваться в подробности.
- Я говорю не о достоинствах, а о любви. Разве любят за достоинства?
- А за что же? - по-настоящему удивилась Черити, - за пороки, что ли? Но никто не влюбляется в пьяниц, картёжников или распутников. Каждая хочет в мужья человека достойного, разумного и серьёзного. Я с моим приданым не могу рассчитывать на многое, но и мне картёжник или распутник не нужен.
- Вы сами себе противоречите, дорогая мисс Тэннант-Росс. Или уж, воля ваша, путаетесь в определениях. Серьёзный и разумный человек - это тот, кто предпочитает приданое в пятьдесят тысяч приданому в пять, или тот, кто выберет умную и порядочную девицу без денег, предпочтя её пустой кокетке с немалыми деньгами?
Черити тоскливо улыбнулась.
- Где заканчивается разумное понимание того, что без денег не прожить, и начинается скаредность? Где грань, которая отделяет трезвый расчёт от здравомыслия? Что толку рассуждать об этом, кузен? - Черити вздохнула. - Если честь и благородство называются глупостью и недальновидностью, значит ли это, что бесчестность и низость - умны и проницательны?
В четверг лакей Арбетнотов принёс приглашение на званый обед. Для мистера Селентайна Флинна и мисс Тэннант-Росс. Черити сразу написала отказ, кузен тоже решил не ездить, но сэр Тимоти остановил их и попросил племянника и племянницу поехать к Арбетнотам. Может, доведётся узнать что-то важное.
Черити нехотя собралась, кузен снова сопровождал ее. Они не взяли экипаж, решив прогуляться, и вышли за полчаса. Черити внутренне кипела. Соседи бесили её. Подумать только, из-за нервного срыва влюблённой девчонки свет казнил всю семью. Дядюшка был прав: если такое будет продолжаться -- всем нужно будет просто уезжать из этих мест. Она готова была признать, что сэр Тимоти виноват: он слишком во многом потакал Джин, но наказание всё же не соответствовало проступку. А вспоминая несчастные глаза дяди, Черити чувствовала, как сжимается от боли сердце.
У Арбетнотов после обеда играли в вист. Черити решилась сесть за стол, сделав небольшую ставку, играла в паре с кузеном, внимательно слушая застольные разговоры. И не замедлила услышать то, что заставило снова сжать зубы. Роберт Марвелл, его супруга Кандида и мисс Элизабет напропалую злословили о Вирджинии.
-Леди Рэнделл изволила сказать, что подобное поведение недопустимо. Человек гневливый, сказала она заводит ссору, и вспыльчивый много грешит, - со злорадством процитировал мистер Марвелл
-Насколько мне припоминается, это притчи Соломона, - высокомерно рассмеялся Селентайн Флинн.- Леди Хэрриет, как я слышал, любит священное писание. "И глупец, когда молчит, может показаться мудрым". Это место из притч Соломона она тоже очень любит, - присовокупил он, выразительно глядя на сплетника.
Ему удалось немного смутить мистера Марвелла и тот умолк. Однако упражняться в остроумии не прекращали миссис Кандида Марвелл и её дочурка.
-Миссис Финли сказала, что на порог этих Хейвудов больше не пустит, плебеи, они и есть плебеи, пусть и разбогатевшие, - завистливо вздохнула она. - Да, немалое благо для общества - изгнание из него недостойных людей. Миссис Стэнбридж сказала, что слишком большие притязания наказываются Богом, а леди Изабелл Кассиди добавила, что благодарность -- самая малая из добродетелей, тогда как неблагодарность -- самый худший из пороков. Есть ли что-нибудь чудовищнее неблагодарного человека? Подумать только, безродных выскочек приняли в обществе, даже согласились с ними породниться. А что в итоге? Люди не только забывают благодеяния, но даже склонны ненавидеть благодетелей. Необходимость отблагодарить за добро кажется им рабством, которому они не желают покоряться. Не правда ли, мисс Тэннант-Росс?
Лицо Черити окаменело, превратившись в маску презрительного равнодушия. Когда задают неприличный вопрос, нельзя отвечать. Не следует и слушать.
- Кварт-мажор. Дублет, - ответила она мистеру Арбетноту и подвинула к себе выигрыш.
Не дождавшись иного ответа, миссис Марвелл продолжала:
-Они мнят о себе невесть что, да только правильно сказала миссис Кассиди: "Знай, сверчок, свой шесток!". Бог гордым противится, а смиренным даёт благодать. И да не смутит нас мысль о возмездии, ибо право на возмездие в руках Господних, а не в руках человеческих. Как горделив был этот Хейвуд! И вот - получил по заслугам! Нет страшнее возмездия за заблуждения, чем видеть, как собственные дети страдают из-за них. Высоко, высоко возносятся иные парвеню в мечтах ложной гордости, но удел их - падение. Не правда ли, мистер Флинн?
Флинн подсчитывал онёры и пробормотал:
- О, да, совершенно глупо, миссис Марвелл, мне было идти с дамы. Леве, - он сбросил четыре карты.
Этот вечер обогатил их ещё одной печальной новостью. Мисс Сесили Кассиди и леди Изабелл, оказывается, сегодня нанесли визит в Фортесонхилл, и пока леди Рэнделл показывала леди Изабелл образчики новых вышивок, мисс Сесили осталась в гостиной с милордом Клэверингом. Он вежливо осведомился о её самочувствии, но ей вдруг стало дурно, она поспешила на лестницу, но наступила на подол платья и скатилась с семидесяти ступеней. Разбито лицо, но хуже всего с коленом. Доктор Кардифф сомневается, что нога срастётся правильно: мениск разбит совершенно.
Черити опустила глава и вознесла хвалу Всевышнему. Есть Бог на небесах! Поделом. Лицо кузена Селентайна вытянулось и приобрело странное выражение, точно он съел леденец, но не понял, с какой начинкой.
Нельзя было сказать, что вечер был потерян зря. Черити из сплетен Марвеллов узнала все, что хотела знать. Вдобавок выиграла пять фунтов, с удивлением заметив, что следя за степенью силы ходов, за приглашениями для козырного хода, за картами, которые игроки сбрасывали, когда у них ренонс в требуемой масти, она словно видела карты других игроков насквозь.
Это отметил и кузен, когда они возвращались домой.
- А вы мастерски играете, сестрица.
Черити не стала развивать эту тему.
- Послушайте, мистер Флинн, а вы не могли бы... поговорить с леди Рэнделл? Если бы она согласилась сделать визит Хейвудам, все остальные никуда бы не делись...
- Я с ней почти не знаком, и явно не шибко ей нравлюсь, - ответил Флинн. - Она изволила назвать меня шалопаем.
И Черити вспомнила, что его действительно представили леди Хэрриет только по приезде.
- А с его сиятельством? Вы же друзья... Впрочем, он откажет, конечно. Такой человек...
- Какой - такой? - с заметным удивлением в голосе спросил Флинн.
Черити не ответила, потому что оба заметили на пороге Вирджинию. Она была с матерью и отцом. Её вывели на прогулку, надеясь, что в начинавшихся сумерках всё это не станет достоянием любопытных глаз соседей. Она уже явно чувствовала себя лучше. Заметив Черити и кузена, Джин посмотрела на них тем странно пустым взглядом, что был на её портрете - после того, как изображение было изувечено: тёмная пустота расширенных зрачков напоминала ружейные дула.
Это же заметил и Флинн.
- Ох, и взгляд у нашей сестрицы, не приведи Господи.
- Ей, видно, было совсем плохо. Если бы не Клэверинг...
- Прочность карточного домика, дорогая кузина, не зависит от количества марьяжных королей в колоде. Он все равно упадёт. Но почему вы считаете, что нельзя обратиться к его сиятельству? Давайте утром съездим к нему.
Черити недоверчиво хмыкнула, провожая глазами Вирджинию, которую родители увели в дом.
- Вы думаете, что он прямо-таки и согласится пойти против света?
- Клэверинг? Он, как я заметил, несколько сторонился нашей кузины, но никакой сугубой неприязни к ней не питал. При этом Фрэнсис - человек светский, конечно, но он в значительной мере - просто человек. Я думаю, завтра часа в три мы вполне можем съездить в Фортесонхилл.