Никогда еще она не чувствовала себя такой одинокой.
В конце вечера Роджер снова предложил ей бокал пенящегося шампанского:
– У вас такой усталый вид! Выпейте это и идите отдыхать в свою комнату. Гости знают, что произошло с вами за последние дни, и извинят вас. – Роджер протянул ей бокал, и Холли осушила его. Он прав. У нее нет сил даже улыбаться.
– Спасибо, – сказала Холли. – Я действительно пойду спать.
Глядя ей вслед, Роджер подумал, что главное впереди. Это лишь начало.
Едва гости разошлись, Роджер отпустил слуг, сказав, что уборку можно сделать завтра, и дал им ящик шампанского. Вскоре они напьются и уснут мертвым сном.
Наконец–то дом опустел. Роджер погасил все лампы и свечи, пошел к себе в комнату, надел пижаму, а сверху накинул халат. Затем он открыл бутылку шампанского и всыпал в нее остатки того самого порошка, который уже добавлял в бокал Холли. Посмотрев в зеркало, он улыбнулся. В доме, кроме него и девушки, никого нет. Так что эта ночь принадлежит ему.
Войдя в спальню Холли, Роджер взглянул на кровать и удовлетворенно улыбнулся, ибо девушка крепко спала. Он перенес ее в свою спальню, опустил на кровать и, проклиная застежки и пуговки, начал снимать с нее одежду. Чем дальше продвигался Роджер, тем учащеннее становилось его дыхание. Он замедлил темп, желая прочувствовать каждое мгновение этой сладостной процедуры. Когда его взору открылась ее грудь, он поцеловал соски и ощутил сильное желание, однако удержался от соблазна раздвинуть ей бедра и войти в нее, довольствуясь пока прикосновениями.
Холли слабо застонала, и Роджер, взяв бутылку шампанского, протянул ее к губам девушки. Она закашлялась, завертела головой, и вино пролилось ей на грудь.
Поняв, что Холли не проснулась, он улыбнулся. Конечно, было бы приятнее, если бы она откликнулась на его ласки, но всему свое время. Когда–нибудь произойдет и это. А сейчас страстное желание возобладало в нем над всеми чувствами. Роджер не мог дольше терпеть.
Сняв последнее, что на ней оставалось, он впился глазами в нагое тело. Внезапно его окликнули со двора. С досады Роджер выругался и, быстро поднявшись, подошел к окну.
– Что, черт возьми, тебе нужно?
Барни удивленно посмотрел на Роджера.
– Хочу поговорить с тобой. Ты же сказал, что в случае необходимости я могу обратиться к тебе в любое время суток. Зачем мне всю ночь торчать под окном?
– Придурок, я не один, понял? Любое дело подождет до утра.
– Я не собираюсь ждать до утра. Пора действовать. Заняться любовью ты и потом успеешь, – дерзко возразил Барни. – Спускайся сейчас же, или я сам к тебе поднимусь.
– Сукин сын! – Роджер пришел в ярость. – Сейчас спущусь.
Распахнув дверь, он увидел, что Барни, прислонившись к стене, с вызовом уставился на него.
– Ну? Что же случилось?
– Сегодня мы все обсудили. Твой приказ брать золото по частям нам не нравится. Эта девчонка не сможет увидеть нас. Мы хотим взять все золото немедленно и убраться подальше отсюда. Все устали от этой сволочной жизни.
Роджера взбесили его слова.
– Идиоты! Вы же прекрасно знали, что я не стану платить всем сразу. Я велел тебе присматривать за теми, кто представляет реальную угрозу. С ними надо рассчитаться, чтобы они убрались первыми. Иначе в округе появятся богатые дураки и начнут сорить деньгами, чем привлекут к себе внимание властей. Я давно предупреждал тебя об этом.
На Барни Филлипса его слова не произвели никакого впечатления. Он все так же смотрел на Роджера.
– Ты не понял. Все наши люди, да и я сам, устали ждать. Что нам мешает? Мы сожгли ее дом. Я перерезал глотку тому парню, и за нами уже никто не следит. Колтер сбежал. У твоего отца медовый месяц. Его любопытный ниггер мертв. – Он выдержал паузу. – Мы больше не станем ждать. Если хочешь участвовать в раскопках, поторапливайся.
– Проклятие, Филлипс! Ты зашел слишком далеко! – Роджер жалел, что вышел в халате, а не в сюртуке в кармане которого всегда лежал пистолет. С ним он чувствовал бы себя спокойнее. Теперь ему остается лишь угрожать. – Сегодня раскопок не будет. Таков мой приказ, и надеюсь, ты проследишь за его выполнением.
Барни засмеялся:
– Извини, босс, но я на их стороне. Впрочем, не волнуйся, что тебя обманут. Никто не возьмет больше, чем договорились. А ты просто скажи, где оставить твою долю. Можешь на нас положиться.
Роджер знал, что, взяв золото, эти люди не уйдут, ибо у них нет судна. К тому же они боятся его, не сомневаясь, что он найдет любого из них.
Роджер прижал Барни к стене и рассмеялся.
– Черт подери, оставь мою долю там, где она лежит. Если вы не способны обуздать жадность, пусть так и будет. Я обойдусь без вас, но до завтрашней ночи ничего не произойдет, понял? У меня другие планы. Завтра. Потерпите всего один день. – Роджер отпустил его, предпочитая не применять силу. Для этого он всегда находил тех, кто соглашался выполнить за него грязную работу. Барни Филипс свалил бы его одним ударом, и оба знали это. Поразмыслив, Барни решил, что одна ночь ничего не изменит.
– Ладно. Скажу им, чтобы немного поостыли.
Роджер кивнул:
– Хорошо. Вы увидите, что я прав. Надо соблюдать осторожность. Завтра встретимся и назначим время, когда лучше приступить к делу.
Вернувшись в дом, Роджер встревожился, ибо в какой–то момент почувствовал зависимость от Барни. Враждебность, с которой они расстались, тоже беспокоила его. Выбежав во двор, он окликнул Филлипса.
Барни остановился, поджидая его.
– Я должен кое–что сказать тебе, – начал Роджер. – Мне нужен надежный парень, который станет моей правой рукой, телохранителем. Полагаю, ты вполне подходишь для этого. Ты мог бы не возвращаться туда, откуда пришел. Деньгами я тебя не обижу. Подумаешь над моим предложением?
Барни вспомнил о своей тощей, ворчливой жене, оставшейся в Пенсильвании, и ощутил вину перед сыном и дочерью. Впрочем, какого черта? Ему повезло, что он выжил в этой проклятой войне. Да, он заслужил хорошую жизнь! Барни пожал протянутую Роджером руку.
– Ты не ошибся в выборе. Я не разочарую тебя.
– Ну вот и хорошо. – Роджер едва сдержал улыбку. Теперь проще простого управлять этим идиотом. – Никому не говори, иначе они обозлятся. Как только золото поделят, приходи сюда.
Холли крепко спала. Роджера больше привлекали пышные формы, однако у нее были чудесные груди, нежные и упругие, тонкая талия и длинные стройные ноги. Да, эта девушка на редкость хороша. Каждый мужчина мечтает о такой прелестной жене. Скоро он сломит ее упрямство, заставит угождать ему. Вот тогда она полюбит его.
Роджер скинул халат и лег рядом с Холли, наслаждаясь ее теплом и сладким запахом. Охваченный желанием, он не заметил, как девушка открыла глаза.
При виде Роджера Бонхэма, дрожащего от вожделения, она пришла в ужас и громко закричала.
– Нет, нет, дорогая! – Он помешал ей подняться. – Ты хочешь меня так же сильно, как и я тебя. Ты же сама это знаешь. Не сопротивляйся.
От страха Холли пришла в себя, несмотря на снотворное, вцепилась ногтями в его щеки и крикнула:
– Убирайся к черту! Ты что, обезумел? Оставь меня в покое!
Роджер закрыл ей рот ладонью.
– Дорогая, тебе будет хорошо со мной. Ты сама пришла ко мне, желая заняться со мной любовью. Не обижай меня, Холли. Ты же сама этого хотела.
Он лжет! Никогда она не пришла бы к нему, никогда! Холли хотела оттолкнуть его, спросить, почему она лежит нагая, но Роджер закрыл ей рот поцелуем, а потом снова зажал его ладонью.
– Ты приятно удивила меня, Холли. Все это время я боялся, что мои чувства к тебе безответны. Теперь я знаю, что это не так. – Он поцеловал ее в лоб. – Мы немедленно поженимся. Я хотел, как положено, ухаживать за тобой и лишь после свадьбы узнать радость близости, но зачем нам придерживаться правил?
Он убрал руку, и Холли тут же приподнялась:
– Убирайся к черту! Я никогда не выйду за тебя замуж, Роджер Бонхэм! До этого момента ты мне просто не нравился, а теперь я тебя ненавижу!