Складывая ткань, девушка говорила себе, что ее нисколько не пленили ни его внешность, ни его самоуверенная походка, ни умение извлечь пользу из любой ситуации. Он не знает, что такое жалость и сострадание. Раньше Лизе никогда не встречались действительно бестрепетные мужчины, которые берут то, что им надо, твердой рукой, как это делали его предки конкистадоры.
Она не хотела признаваться себе, что на самом деле он будоражит ее чувства, и в глубине души понимала, что лукавит, отрицая это.
Было около одиннадцати, когда Лиза решила спуститься во двор и узнать, нельзя ли ей выпить чаю. К ее радости, как раз в этот момент мимо нее прошла служанка с подносом. Она поставила его на белый столик, стоящий в тени камелиевого дерева, за которым сидела юная спокойная девушка с книгой в руке.
Лиза подошла к девушке и пожелала ей доброго утра. Та подняла на нее большие желто-карие глаза, открыв взору приятное круглое личико, обрамленное шелковистыми темными волосами. Было видно, что она очень застенчива. Поздоровавшись с Лизой, девушка с заметным холодком в голосе сказала:
— Рада познакомиться с невестой сеньора графа. Мы столько слышали о вас, но не знали, как вы выглядите. Видите ли, Леонардо никогда не говорил о вашей внешности. Я от всей души надеюсь, что вам понравится в Эль-Сефарине. Сейчас у нас самое лучшее время года, уже тепло, но жара еще не настала. Я… буду рада, если вы выпьете со мной чаю с пирожными. Не могу отказаться от пирожных с кремом, хотя Мадрина предупреждает меня, что скоро я от них растолстею, как Флорентина.
Лиза улыбнулась и села на один из белых железных стульев у стола.
— Я знаю, вас зовут Ана. Мне рассказывали… Леонардо говорил, что вы очень хорошенькая, и это правда, я тоже не прочь немного растолстеть, чтобы не быть такой тощей.
— Вы очень стройная, — заметила Ана с легким завистливым вздохом. Но когда на столе появилось блюдо с аппетитными плюшками, она улыбнулась и посмотрела на них с жадностью. — Нет, не могу, даже если я раздуюсь, как шар, все равно не смогу устоять перед пирожными Флорентины. Вот попробуйте одно, тогда сами скажете.
— О, с удовольствием. — Лиза взяла кусочек пирога со сливками и орехами, но на самом деле ей хотелось пить, и она ждала, когда принесут чай. Как только его налили, она тут же сделала глоток. Солнце, пробивавшееся сквозь ветви, усыпанные кремово-белыми цветами, отражалось в серебряном чайнике и высвечивало крошечные сине-голубые искры в волосах Аны. Глядя на девушку в белом платье с рассыпанными по полю букетами бледно-лиловых цветов, на ее хорошенькое гладкое личико, Лиза понимала желание старой графини обвенчать эту девушку с внуком, а равно его боязнь причинить ей боль, которая будет сказываться еще долгие годы.
Анастасия была очаровательна, но слишком нежна и невинна как голубка, чтобы возбудить страсть в таком ястребе, как Леонардо. Он будет скучать с ней — эта девушка не посмеет ни в чем ему возразить, будет безропотно подчиняться ему. Она вся была словно из меда, в то время как ему нужен огонь.
И в этот момент, во время чаепития с Аной под деревом камелии, Лиза внутренне смирилась со своим позорным положением ложной невесты графа. Она расслабилась и поудобнее уселась на стуле, подняв лицо навстречу пробивающемуся сквозь кружевную тень листьев лучу солнца.
— Я надеялась, — проговорила она, — что мы с вами подружимся.
— Вы, наверное, боялись, что я стану вас ненавидеть, — тихо сказала Ана, — потому что Леонардо выбрал вас. Должно быть, вы очень, очень счастливы.
— Я в полном восторге, — улыбнулась Лиза, давая волю чувству юмора, но в то же время не забывая, что Ана воспримет ее слова всерьез. — Да, вы правы, пирожные очень вкусные. Кстати, можно мне еще чашечку чаю? Солнце так палит, мне все время хочется пить.
— Как вам кажется, вам понравится жить в Испании? — спросила Ана.
На этот вопрос Лиза могла ответить вполне правдиво, потому что еще не передумала работать в салоне Франкисты, если, конечно, ее туда примут.
— Да, я думаю, что смогу полюбить вашу страну, — сказала она. — Она кажется мне золотой… по крайней мере здесь, может быть, в городах все иначе. Я поняла со слов Леонардо, что вы живете в Эль-Сефарине несколько лет. Должно быть, прекрасно жить в старинном замке!
— Вы тоже станете жить в замке, — заметила Ана, беря с тарелки большой кусок сладкого пирога и поглядывая на Лизу из-под длинных шелковистых ресниц. — Вы не будете против, чтобы я жила здесь? Видите ли, мне больше некуда идти, и я очень привязана к Мадресите. Она была ко мне так добра, и Леонардо тоже — он мне почти как брат.
— Что вы, я очень рада, — торопливо сказала Лиза с лихорадочной сердечностью человека, которому надо добиться чьей-то дружбы. — Надеюсь, мы станем настоящими подругами и вы покажете мне все местные красоты и достопримечательности.
— Думаю, Леонардо это сделает сам. — Ана посмотрела на Лизу широко открытыми глазами, словно почуяв в ее голосе нотку отчаяния. — Замок — его гордость и радость. У нас много земель, засаженных самыми разными растениями и деревьями. Сказать по правде, Леонардо просили даже пускать туда туристов, но он отказался, ответив, что Эль-Сефарин — частная семейная собственность и что туристы тоже, наверное, не хотели бы, чтобы их сады вытаптывали толпы любопытных. — В глазах Аны появилась озорная улыбка. — Он никого не боится — единственное, наверное, чего он опасается, — это расстроить чем-нибудь Мадреситу.
— Я вполне разделяю его опасения насчет туристов, и его забота о графине мне тоже близка и понятна. В нем все-таки есть что-то человеческое, — прибавила она с коротким нервным смехом.
— Ну конечно, — удивилась Ана. — Вам это должно быть хорошо известно, вы ведь та единственная девушка, которую он выбрал в спутницы жизни. Это очень важная и ответственная роль, и многие, многие девушки хотели бы… — Ана замолкла, притворившись, что увлеклась щебетом колибри, пестрой и переливчатой, больше похожей на крупную бабочку. — Смотрите, как она вертится и порхает вокруг цветков гибискуса. У них очень ароматная сердцевина. Говорят, этот запах сводит колибри с ума. Она как драгоценный камушек, правда?
— Просто восхитительно, — кивнула Лиза. Перед ней только что приоткрылось сердце Аны. Девушка лелеяла надежду, что Леонардо когда-нибудь полюбит ее, и теперь должна была признать, что он готов быть ей только братом, любящим ее по-своему, но лишенным романтической страсти к ее миловидному личику и трогательной наивности. Как колибри с разноцветными крылышками, его влекло все яркое, с сильным пряным ароматом.
Лиза не могла рассказать Ане правду, поэтому она сменила тему и спросила, далеко ли отсюда до пляжа.
— Там, где отсюда видны скалы, должен быть океан, который они обрамляют, — весело сказала она. — Я люблю плавать, но мне не очень нравятся шумные курортные пляжи. Я жадная — мне хочется, чтобы песок и море принадлежали мне одной. Хотя я не возражаю против пары друзей и нескольких крабов по соседству.
— Мы находимся высоко над уровнем моря, но там, далеко внизу, есть пляж. Я не люблю воду. — Ана слегка передернула плечиками. — Волны швыряют тебя в разные стороны, а от соли волосы тускнеют. Но я слышала, что англичане любят море. Когда мы узнали, что Леонардо помолвлен с англичанкой, я попросила Чано Веларде рассказать мне об англичанах все, что он знает. Чано ездил в Англию по делам фабрики и рассказывал мне, какие там светлокожие девушки, что они носят совсем короткие юбки и любят плескаться в воде. Сначала я никак не могла представить себе Леонардо, влюбленного в такую девушку, но теперь, познакомившись с вами, поняла, что он в вас нашел. Такие яркие волосы, красивые глаза… и кажется, вы ничего не боитесь.
— Может быть. — Лиза слегка покраснела от комплимента, так безыскусно сказанного ей прямо в глаза.
В Англии люди не хвалят друг друга в открытую. Лизе и в голову не могло прийти, что она заслуживает такой высокой оценки. Девушка вдруг поняла с пугающей ясностью, что, будь она менее симпатичной, Леонардо де Маркос-Рейес не выбрал бы ее на роль своей невесты. Лиза вспомнила, как внимательно он разглядывал ее в свете мощных фар своего автомобиля вчера вечером, а узнав, что она путешествует в одиночку, не стал терять времени и моментально вовлек ее в хитросплетения сложной интриги. Девушка покраснела еще сильнее и постаралась отогнать от себя воспоминания о нем.